Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина Страница 22

– Сами догадались, верно – дом-то не для себя, для вас строили. Все приладили, чтоб тепло, чтоб... – Телфер басил, от волнения дыша так, что свеча погасла. – Обижать не будем, клянусь Пресветлой!

Дети беззвучно открывали рты, как глухонемые лягушки. Взрослые смотрели внимательно, кто с тревогой, кто с надеждой.

– Господин Телфер, госпожа Урсула! – семейная Рыська взяла дело в свои руки. – Они вам сейчас ничего не скажут. Они хотят, наверно! И боятся тоже! – Тибо ощутимо пнул переговорщицу под столом. – Мы домой пойдем.

Под растерянными взглядами дети один за другим сползали с лавок, и, опустив голову, торопливо буркнув прощание, шмыгали за дверь. Поднялись и взрослые, попрощались, оставив мрачных хозяев в одиночестве.

Наплакавшись за ночь, Урсула уснула перед самым рассветом. Ей снился детский смех, и маленькие ручонки, и детская мордашка, уткнувшаяся ей в шею. Проснулась, и сердце сжалось от потери. Спустилась по лесенке в кухню, вышла с ведром на порог и замерла. По тропинке друг за дружкой шли с узелками малыши. Сзади бодро трусила небольшая рыжая лошадка, запряженная в телегу, нагруженную узлами и свертками. На самом верху сидела улыбающаяся Рыська и держала большой чайник.

Глава двадцать девятая, в которой новоиспеченная семья сначала раскололась пополам, а потом рассталась.

Постепенно холмы из изумрудно-зеленых выцвели до соломенно-желтых. По утрам на плешивых макушках валунов поблескивал иней, козы щеголяли зимним пухом.

Пробираясь в вечерних сумерках за пушистым лисьим хвостом, Рыська усиленно нюхала, смотрела и слушала. Сбоку также сосредоточенно крался Нили. Желтенькая лисичка подобралась к еноту и вскочила ему на спину передними лапами, кусая за ухо. От неожиданности тот вякнул, встряхнулся, Филис свалилась и возмущенно зарычала. Сзади придвинулось косматое тулово, нависла огромная медвежья голова и тяжелая лапа отвесила озорнице весомый подзатыльник, пришедшийся почему-то под хвост. От шлепка легонькая лисичка полетела далеко вперед, приземлилась на все четыре лапы, по инерции еще просеменила. Села, поскребла лапой ухо, дожидаясь остальных, и дисциплинировано пристроилась в хвост Жули.

Медведица рыкнула, мотнула башкой, пошла вперед, покачиваясь, как каравелла. За ней трусили зверята, от ушей до хвоста напряженные и внимательные. Ночная охота возбуждала взрослые инстинкты, запахи чувствовались острее, звуки казались ярче и выпуклее.

На рассвете дети, притаившись, смотрели, как медведица, быстрая, сильная, ловкая, настигла крупного козла, одним ударом перебила позвоночник, и легко, как котенка, тащила к ним добычу.

Через три дня они дошли-таки до леса, еще пару дней жили в лесу, спали, привалившись к теплому медвежьему боку, охотились, запоминали следы и запахи.

Оставшийся на хозяйстве Телфер вспомнил холостяцкие привычки и армейское прошлое. С утра проводил развод караулов, и раздавал наряды. Девчонки мели пол полынным веником, жарили на лучинках яичницу с беконом и разливали по кружкам вчерашний морс. После завтрака хозяйки оставались мыть посуду и обдумывать обеденное меню, а остальные степенно направлялись на работу.

Тибо и Госс, первый раз зайдя в кузницу, как завороженные смотрели на пылающий горн, размеренные и точные движения Телфера, несколькими ударами молота превращающего черную неказистую металлическую штуковину в блестящую подкову. Или иголку, или наконечник для стрелы. Мальчишки взвешивали, примеривали к руке инструменты, качали меха, таскали уголь и воду. Лин и Нили вроде бы тоже не отлынивали, помогали. Но Телфер, замечая, как дергаются у оборотней уши, а чуткие носы режет запах дыма и окалины, находил им занятия по силе, но не в кузне.

Зато когда оборотни ушли с Урсулой в лес, трое мужчин предались кузнечному делу с таким азартом, что Белита и Мавис сначала только со вздохами носили им молоко и горячую картошку, а потом сели в кузне на лавку и стали проедать глазами дырки в мастерах.

– Ну что, братва, порадуем наших девчат? – кузнец поправил кожаную повязку в волосах, подмигнул.

Фарга с детенышами вернулись к ужину. Издалека почуяв запах жареного на открытом огне мяса, малыши припустили со всех лап. Не доходя до дома, обернулись, и к дому подбежали на своих двоих. Долго сидели у огня, завернувшись в одеяла, как кочевники, да так и заснули.

Наутро были блины с медом и вареньем. А потом все пошли копать. Червяков. А еще собирать мотылей и опарышей. Девочки и червей-то копали без энтузиазма, а уж увидев опарышей, морщили носы и кривились, мальчишки смеялись и дразнились.

В этот раз и лодка была покрепче, и удочки настоящие. И рыба ловилась, а не даром ела червяков. Оказывается, ловить рыбу можно и голыми руками. Урсула точно могла – и не только в истинном обличье. А потом варили уху с дымом, жарили рыбу на прутиках. А еще оказалось, что Телфер умеет мастерить свистульки, выстругивать из чурбачков смешных зайцев.

Белита и Мавис все время хихикали, хитро смотрели и строили намеки. А когда вернулись домой, Телфер, Тибо и Госс торжественно достали большое нарядное блюдо, на котором Урсула подавала гостям пироги. Только вместо сдобы на блюде лежали простенькие кованые подвески на шнурке и браслеты. Первый подарок поднесли Урсуле, потом всем девчонкам и Рыське. Ей достался тонкий витой браслетик, а на нем подвеска – маленькое солнышко.

Гурьбой проводили Рыську до полдороги в Козеполье, обнялись на прощанье. Долго махали вслед. Таким был последний день Рыськиных каникул.

Глава тридцатая, в которой ничего не происходит. Пока.

– Как вы выросли, маленькая госпожа! – констатировал мастер Артазель, снимая мерки. – На локоть вверх и на ладонь вширь!

–Вот и Катарина говорит, что я, что не порвала, то из того выросла, – философски отвечала Рыська, держа спинку. – Мои вещи из Козеполья даже забирать не стали. Госпожа Аврил сказала, что-то отнесет Жулечке и Филис, а остальное пустит на тряпки. – 'Очень дорогие тряпки!' – процитировала Рыся.

– А Жулечка и Филис – это кто? – поинтересовался мастер, стойко игнорируя судьбу ранее пошитых Рысиных нарядов.

– Это мои подружки, – Рыська согнула руки, пока мастер мерял длину рукавов. – Я к ним теперь только зимой в гости попаду. Но мама обещала, что она там меня надолго гостить оставит, если только господин Ромурин и госпожа Аврил согласятся. – Рыся вздохнула.

– Все готово, госпожа Росинта, – Артазель с удовольствием смотрел, как спрыгнувшая с пуфика девочка одевается в коротковатые и тесноватые брючки и кафтанчик, из которого на добрых два дюйма высовывались руки. – Что я шью в первую очередь?

– Ой! А это что?! А это кому?! – Рыська уже ничего не слышала. И даже не дышала. Нырнув за расшитую