Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы Страница 11

Дождавшись момента, когда никто не смотрел в нашу сторону, Хуаньби наклонилась и прошептала:

– Госпожа, где вы были? Я очень волновалась, ведь вы запретили идти за вами. А если бы что-то случилось, что бы я тогда делала?

– Мне просто стало нехорошо, поэтому я решила подышать свежим воздухом.

– Хорошо, что с вами все в порядке.

Когда прозвучали последние слова песни, которую исполняла Линжун, Сюаньлин посмотрел на меня и строго спросил:

– Почему тебя так долго не было?

– Я слегка опьянела из-за вина, поэтому вышла на свежий воздух. А потом, – я смущенно улыбнулась, – я увидела цветы, которые называются сиянь. Я залюбовалась ими и забыла про время.

Император озадаченно нахмурился:

– Сиянь? Что это за цветы? Не слышал о таких, – но мой ответ его не интересовал. Не дожидаясь его, Сюаньлин улыбнулся и сказал: – Мне очень нравится, как цветет пурпурный мирт [24]. Я уже велел перенести пару горшков в павильон Ифу. Сейчас как раз пора его цветения.

Я поклонилась в знак благодарности.

Пурпурный мирт – красивое и очаровательное растение с яркими цветами. Он, конечно же, производит впечатление, но сейчас мне по нраву были скромные белые цветы сияня.

– Ваше Величество, вы так добры к цзеюй, – заговорила наложница Цао.

– Император одинаково относится ко всем наложницам. – Я сухо улыбнулась в ответ на язвительное замечание. – К тебе, сестрица, он тоже хорошо относится.

– Для нашего государя что дождь, что роса – одна вода [25], – наложница Цао с любовью посмотрела на Сюаньлина. – И наша повелительница императрица, и мы, простые наложницы, одинаково согреты его любовью.

Цао подняла чарку с вином, и все присутствующие поддержали ее одобряющими криками. Опустошив чарку, она вытерла уголки рта платком и с довольным видом посмотрела на меня, но тут к ней подбежала перепуганная служанка и что-то прошептала. Цзеюй Цао помрачнела, резко поднялась, поклонилась и поспешила к выходу.

– Постой! – окликнул ее Сюаньлин. – Что случилось? Куда ты так спешишь?

Наложница повернулась к повелителю и через силу улыбнулась, пытаясь скрыть волнение:

– Служанка сказала, что Вэньи опять вырвало молоком.

– Придворные лекари уже осматривали ее? – В голосе императора слышалось искреннее беспокойство.

– Да. Они сказали, что детям, у которых слабое здоровье с рождения, очень тяжело переносить жару, – в глазах Цао блеснули слезы. – Когда стало прохладнее, ей полегчало, но сегодня опять почему-то вырвало.

Император выслушал ее, потом резко поднялся и вышел из зала. Цзеюй Цао, императрица и фэй Хуа поспешили за ним. После их ухода гости тоже начали расходиться.

Линжун подошла ко мне, и мы вместе направились в павильон Ифу.

Какое-то время мы шли молча. Подруга о чем-то задумалась, и я не хотела ей мешать.

– Сестрица, тебе не кажется, что это подозрительно? – вдруг спросила Линжун.

– О чем ты?

– Нет ничего странного в том, что принцесса Вэньи отрыгивает молоко. Это обычное дело для маленьких детей. Но не слишком ли часто это происходит? Вряд ли дело в жаре. Принцесса вместе с наложницей Цао живут около водоема, а там прохладнее, чем в любых других дворцах.

Я была согласна с ходом ее мыслей:

– Принцессе Вэньи уже годик, но раньше я не слышала о том, чтобы ее рвало молоком. Как-то уж слишком резко это началось.

– Но… – Линжун неловко улыбнулась. – Может, я все выдумываю, и это просто детский недуг, который пройдет, если ее хорошо оберегать.

– Хотелось бы верить, что цзеюй Цао и фэй Хуа смогут достойно позаботиться о принцессе.

– Я не думаю, что мать стала бы использовать свою дочь, чтобы привлечь внимание императора, – с грустью проговорила Линжун, опустив глаза. – Это слишком жестоко.

В глубине души мне было жаль малышку Вэньи, эту кроху, похожую на сладкую булочку. Сколько же страданий ей пришлось перенести в ее годовалом возрасте? Я покачала головой и сказала:

– Хватит об этом.

Подозрения Линжун пробудили во мне странную смесь эмоций. Мне было жаль ребенка и в то же время страшно за него. Однажды старая служанка рассказала мне о том, что одна из наложниц императора Хуаяна, фэй Цзин, часто щипала своего маленького сына, чтобы тот плакал. Так она пыталась привлечь внимание императора. Позже, когда правда раскрылась, ее понизили в ранге и заключили в Холодный дворец.

Мать для своих детей всегда самый ласковый и заботливый человек, но жизнь в гареме меняет людей и очерняет даже самые светлые понятия. Женщины из матерей превращаются в опасных змей, которые готовы укусить собственных детей, если это поможет им в борьбе за благосклонность императора.

Если так поступали с собственными детьми, то нет ничего удивительного в том, что в былые времена наложницы, желавшие сделать своих сыновей наследниками престола, относились к чужим отпрыскам как к злейшим врагам. Частенько путь к трону императора был покрыт кровью невинных детей.

Я неосознанно погладила свой плоский живот. Я уже начинала сожалеть о том, что, стараясь избежать близости с императором, принимала снадобье, которое вредило здоровью. До сих пор я так и не забеременела и боялась, что, если Небеса пошлют мне ребенка, беременность и роды будут проходить очень тяжело. При этом я должна подготовиться к тому, что, если у меня будет ребенок, мне придется вступить в ожесточенную борьбу с матерями других детей императора. Из-за мрачных мыслей мне стало совсем тоскливо. Решив сменить тему, я сказала:

– Боюсь, что сегодня ночью многие не смогут уснуть.

– Мне кажется, что не только сегодняшней ночью, – ответила Линжун.

И она оказалась права. Последующие ночи мы жили в тревоге за здоровье принцессы Вэньи. Первую ночь Сюаньлин провел в покоях наложницы Цао, а последующие две во дворце, где жила наложница Хуа и куда перевезли больную принцессу. Многие, узнав, что фэй Хуа вызвалась заботиться о чужой дочери, начали восхвалять ее благородство и добродетель.

Императрица не придавала этому большого значения. Когда мы играли с ней в шахматы, она, поглаживая Сунцзы, совершенно равнодушно сказала:

– Фэй Хуа умнеет день ото дня. Она мастерски умеет использовать людей в своих целях.

– Если матушка-императрица с легкостью разгадывает уловки фэй Хуа, это значит, что ей с ее навыками еще рано тягаться с вами и что она не так уж умна.

Императрица довольно прищурилась, как кошка, которая лежала у нее на коленях, и улыбнулась. Вдруг Сунцзы громко мяукнула, сверкнула зелеными глазами, спрыгнула на пол и понеслась к цветочному горшку, в котором лежал мячик из меха. Кошка схватила его и начала раздирать когтями и зубами. Разорвав мячик на несколько частей, Сунцзы отошла от него и снова приняла