Последний Герой. Том 6 - Рафаэль Дамиров Страница 13

Я приподнялся на локте, отрывая спину от жёсткой доски, и почувствовал, что лежу на дощатом настиле, напоминающем нары.

Осмотрелся. Длинный серый барак, стены из толстых потемневших брёвен, окна мутные, стекло покрыто грязью и паутиной, а поверх всего — ржавая решётка. Полумрак. Воздух тяжёлый.

Вокруг толпились люди, немало — человек десять или около того. Сгрудились, ждали, когда я очнусь.

— Максим! — вскрикнула Оля, проталкиваясь через плечи и локти, даже отодвинула старика, который стоял ближе всех. Она присела рядом, положила ладонь мне на лоб. — Как ты себя чувствуешь? Ты дольше всех был в отключке.

— Чтоб он вообще сдох! — раздалось сбоку.

Голос знакомый и злой. Это был Ворон. Он стоял чуть поодаль, с перекошенной от злости физиономией, прижимая к себе свою блондинку Лизу.

— Это из-за него мы сюда попали! — шипел он, ткнув в мою сторону пальцем.

— Цыц, лысый! — воскликнул старик с носом-картошкой, подняв руку. — Попали мы все, потому что нас захватили, Ирод так захотел, нехристь! Все мы из разных уголков, одному чёрту известно, почему именно мы очутились в этой тюрьме посреди тайги!

Оля тем временем протянула мне ковшик. Старый эмалированный ковшик, посеревший, с исцарапанной поверхностью и сколом на боку.

— Попей, Макс. Тебе больше всех нужно. Похоже, тебе вкололи дозу больше, чем всем остальным. Ты был самый крепкий, вот они и нагрузили тебя по полной.

— Они? — прохрипел я, сделав глоток и чувствуя вкус ржавой воды. — Кто они?

Старик прокашлялся в кулак.

— Меня зовут Ефим, — сказал он. — А ты, значит, Максимка у нас. Если бы мы знали, кто «они»… У всех история одна. Выстрел из хитрого ружья — бац, и вырубаешься. Как скотину отстреливали. Кого на улице ночью поймали, кого из дому выволокли.

Он перевёл дыхание, глаза его блеснули.

— Меня вот в посёлке прихватили, когда я от Зинки ночью возвращался. Только и понял, что щёлкнуло рядом, и всё… темнота. А для чего мы здесь — никто не знает.

Я подумал про себя: похоже, именно я знаю, для чего мы все здесь. Но вслух пока говорить не стал. Слишком рано панику разводить, неизвестно, как народ отреагирует. Я никого из них не знаю, если не считать Олю. Ну и Ворона с Лизой с натяжкой можно назвать знакомыми мне людьми. Но, так или иначе, все они — гражданские люди, не привыкшие встречать коварных злоумышленников и выбираться из подземных лабораторий.

Уверен, что всё это — работа Инженера. И если он собрал нас в этом бараке, значит, грядут какие-то эксперименты. Для чего ещё было нужно тащить всех этих людей сюда?

Я медленно обвёл взглядом присутствующих. Кроме Ворона с его Лизой, Ольги и старика Ефима, здесь были ещё люди.

Трое.

Сначала бросилась в глаза немолодая парочка — муж и жена. Сомнений не оставалось: они вместе прожили не один десяток лет. И даже внешне стали походить друг на друга — как это бывает у супружеских пар с опытом. Они сидели, жались друг к другу на деревянном настиле, словно два попугайчика-неразлучника. Только не миловались, а цеплялись друг за друга, стараясь хоть как-то один другого успокоить. Но милого в этой картине не было ничего. Обстановочка не та, далеко не романтик.

Мужичок — интеллигент с виду, седая бородка, очки, на нём мятая тройка, грязная, местами с пятнами. Пиджак висел мешком, рубашка давно требовала стирки. Этакий доцент, вырванный прямо из аудитории и заброшенный в эту вонючую конуру. Женщина рядом гораздо моложе его — лет сорока, может, чуть больше. Слишком мягкая, рыхлая на вид, будто бесхребетная. Лицо раскраснелось, глаза опухли от всхлипов, она буквально расплывалась у него на плече, пряча туда своё отчаяние. Полной её не назовёшь, скорее, наоборот — стройная для своего возраста, но сломанная вся, отчего и смотрелась бесформенной. Муж держался чуть крепче, не плакал, но в глазах плескалась та же безнадёга. Оба выглядели так, будто у них из-под ног вырвали землю.

А ещё здесь был один молодой. Парень лет двадцати, может, чуть больше. В модном прикиде, правда уже истрёпанном, с грязными пятнами. На шее — татуировка, какой-то непонятный орнамент.

Ха! Сначала показалось, то ли гжель, то ли хохлома — узоры такие, замысловатые. Я усмехнулся про себя: новомодная ерунда, не шея, а будто сервиз расписной.

Он держался вызывающе: ходил туда-сюда по бараку, посасывал электронную сигарету, выпуская вонючий пар. Смотрел на всех свысока, будто здесь один он — король. Взгляд говорил: «Кто вы все такие? Что за лохи? И какого хрена я тут с вами делаю?»

На запястье у него блестели часы — явно дорогие, брендовые. А кроссовки… мой взгляд профессионально зацепился за них, сработала обычная привычка опера: отмечать детали. Обувь дорогущая, пара таких стоит, как моя месячная зарплата, наверное.

Пока я на него смотрел, окончательно пришёл в себя, голова прояснилась, мышцы отпустило, и я смог уже толком подняться и сесть на жёстком настиле.

— Зачем нас сюда привезли? — спросил я деда Ефима. — Где мы?

— Ты, сынок, спрашиваешь о том, на что мы и сами ответов не знаем… — махнул тот рукой.

Он обвёл рукой барак.

— В посёлке мы. Старый, советский ещё, много лет заброшенный. Здесь то ли геологи жили, то ли бурильщики. От них остались бараки да склады. Мы вот в одном таком бараке. Я уже сбился со счёта, сколько тут нахожусь. Может, неделю, может, две.

— А нас четверых как сюда доставили? — уточнил я. — На чём? Мы далеко от города?

Старик хмыкнул:

— Смотря от какого города. Нет тут городов, сынок. Сибирь-матушка. Тысяча вёрст тайги.

— Но как же…

— Глянь, — кивнул он в сторону окна.

Я подошёл, выглянул сквозь решётку. За мутным стеклом и ржавыми прутьями открывалась картина: площадка из старых бетонных плит.

— Вон там, — сказал Ефим. — Вертолётная. С неё и вас сегодня выволокли. Вертухаи в масках притащили.

Я оглядел посёлок. Заброшенный, мёртвый. Чёрные каркасы покосившихся строений, остовы складов, пустырь. Ни дыма, ни движения. Всё выглядело так, будто сюда десятки лет никто не совался, и только в эту конуру кто-то время от времени свозил пленников. А кругом тайга.

— А вырваться? — спросил я.

— Никак, — вздохнул старик. — Стекло разобьёшь — на холоде сами тут