КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова Страница 8

— Чур, детей не бить! — строго сказал Иван.

— Обижаешь! — хором ответили мы с Серго.

— Однако вы можете занять себя разниманием и примирением сторон, — дипломатически предложил Хаген.

Ой, зря он это. Лучше б сразу в драку…

* * *

Утром я проснулся первый. Не в смысле — самый первый, а первый из нашей мальчишеской команды. С чувством, что происходит что-то странное.

Мысленно перебрав вчерашние вечерне-ночные происшествия, я не нашёл ничего такого, что откровенно меня бы встревожило. Ну, снова пили, мирили кого-то, вынужденно немного дрались и снова пили, получая уверения в вечной дружбе. Нормально.

Пойти, нырнуть, что ли, освежиться?

Я вышел на трап… и понял, что купание отменяется. Вокруг проруби, под зорким присмотром нашей охраны, суетилось не менее двух десятков не разъехавшихся вчера парней. Они самозабвенно, чуть ли не голыми руками и любыми попавшимися под руку черпаками вылавливали кишащую в проруби рыбу.

Омуль!

Неужто на воздух пришёл?

— Сагудай делать будем! — радостно крикнул, завидев меня, вчерашний вождь номер один. «Дагбажалсан» — подсказала память.

Правый глаз Дагбажалсана был украшен шикарным фингалом — на пол-лица, натурально.

— Буди своих, Илья! — бежал со стороны лагеря вождь номер два, Цырен, размахивая пустым уже ведром. — Похмеляться будем! — У Цырена фонарём горел левый глаз, однако это не мешало его ликующему настроению: — Видал, да? Омуль сам прёт! Первый раз в жизни такое вижу! — Он черпанул ведром и помчался обратно к лагерю, где уже вовсю кипела готовка.

А посреди полыньи плавала вчерашняя кадушка, на которую практически бросалась рыба.

— Айко… — тихонько сказал я, не веря своей догадке.

— Да, Илья Алексеевич?

— Посмотри-ка на ту штуку, что меж рыбы плавает. Внимательно. Что ты видишь?

— М-хм! — удивлённо вздохнула лиса. — Это же артефакт!

— Верно. Сейчас так. Её надо изъять под невидимостью — сразу спрятав под невидимостью! Чтоб никто тебя не заметил. И в каюту ко мне под кровать затолкай.

— Сделаю.

05. ВОТ ДО ЧЕГО СТРАСТИ ДОВОДЯТ!

* * *

В голове моей мысли скакали и друг дружку перепрыгивали. Вот так взять и случайно найти артефакт, потерянный столь давно, что он стал легендой?

Ядрёна колупайка, да не может быть!

А с другой стороны — как не может, когда вот она — и бочка старая, и рыба друг на друга лезет?

Вокруг народ был так увлечён необычайной рыбалкой, что никто не заметил, как потемневший деревянный предмет моргнул и исчез. Тем более, что рыба вовсе не ушла, а даже как будто начала выскакивать на лёд в сторону дирижабля.

Я развернулся и скрылся от глаз людских в недрах «Феникса». Надо кого-то по хозяйственной части найти. Наверняка на дирижабле отыщется хоть парочка магоблокираторов? Или хотя бы антимагический порошок…

* * *

Нашлась штука даже лучше! Я раньше и не видал такой. Двухстороннее одеяло! с одной стороны — антимагическое напыление, с другой — блокирующее эту антимагию рунное покрытие.

— Тока, ваш-светлость, не обессудьте, я его сиятельству скажу, что вам одеялко отдал. Вещица подотчётная.

— Да конечно, я с понятием! — тут я не удержался и полюбопытствовал: — А скажи-ка, братец, для чего сия дивная вещица предназначалась?

— Так одеяло и есть! — развёл руками кладовщик. — У ихнего сиятельства когда второй-то магичный скачок был — выходит, он огнём и ночью мог нечаянно плескануть, так он енто одеялко всюду с собой таскал, только в его завернувшись и спал.

— Хитро́!

— А то ж! Жить захошь — оно ещё и не так раскорячисся.

Я поспешил со своей находкой в каюту, где ждала меня Айко с бочкой. Тут я смог разглядеть артефакт поближе. Вся бочка сверху донизу была покрыта мелкими резными узорами. Из какого дерева выделаны потемневшие бока, так сразу не скажу, не такой уж я знаток. А донце и крышка — из докрасна проморённой лиственницы, по древесным волокнам словно сполохи огненные бежали, и сама она как будто слегка просвечивала.

Ну ладно, посмотрели и будет.

— Заворачиваем!

— И зачем мы это делаем? — с любопытством уточнила Айко, помогая мне спеленать мою находку.

— Чтобы это безумие около полыньи прекратилось. Порыбачили — и хватит, хорошего помаленьку.

Айко, принявшая человеческий вид, рассудительно подняла брови и чуть склонила голову набок.

— А что это за предмет? Я чувствую силу, несвойственную ни японской, ни русской магическим школам.

Я обвязал скатку ремешком и затолкал под кровать, сел сам, махнул Айко на стул:

— Присаживайся, расскажу. Честно говоря, я всегда думал, что это — старые сказки. Говорят, давным-давно (некоторые утверждают, что тысячу лет назад, но я думаю, всё же, к нам поближе) жили на Байкале два великих шамана, два друга — Култук и Баргузин. Смастерили они себе ради потехи омулёвую бочку — гоняли по озеру рыбьи косяки. И не смотри на меня так осуждающе. Молодые были, дури много, силы тоже много…

— Развлекались как могли, — тоном учительницы сказала Айко.

— Можно подумать! Тебе напомнить, кто совсем недавно тарелки в расположении склеил, пока меня пару дней не было?

— Но это же не бездумное манипулирование природными богатствами! — строго посмотрела на меня Айко. — Во всём надо знать меру. Но я так понимаю, это не конец истории?

— Нет. Как положено в сложных историях, появилась женщина. Сильная шаманка. Великая, можно сказать. Сарма. Не знаю мелких подробностей, но говорят, что она обещала взять в избранники того, кто подарит ей бочку.

— Омулёвую бочку, которая принадлежала каждому из мужчин ровно наполовину? — Айко поморщилась. — Не могу назвать это решение изящным.

— Да уж, изящного было мало. Над Байкалом гремели энергетические бури, каких местный люд никогда не видывал. Я слышал разные варианты оконцовок, и все они плохие. По большому счёту, в той магической битве пали и оба друга, и их несостоявшаяся невеста — случайно попала под дружеский огонь. Самый романтический вариант утверждает, что теперь все они стали страшными ветрами, господствующими на Байкале.

— На Байкале всего три ветра?

— Четыре, на самом деле. Четвёртый — Шелоник. Возможно, он — сын Сармы.

— От кого-то из тех двоих?

—