Рысюхин и пятнадцать бочек джина - Котус Страница 45

Уля, раскрасневшись от комплиментов, вообще заявила, что хотела бы заняться «комплексным развитием» Викентьевки! Мол, у неё есть несколько идей и в части развития имеющегося, и в виде новых проектов, но сначала нужно посмотреть лично, что и как там происходит на самом деле. И потому в начале лета она хотела бы поехать туда, вместе с Катей, пожить до осени, что-то посмотреть, что-то попробовать.

Нет, если подумать — всё логично, понятно и ожидаемо, с учётом того, что Викентьевка обещана «в наследство» именно Катюшке, вместе с новым титулом, что разрешил основать с привязкой к этому селу с окрестностями Государь. Но так вот внезапно⁈ Маша тоже выглядела удивлённой, но у неё главным вопросом было — как делить няню? Сама она загорелась идеей вернуться к музыке и сделать из своего дипломного проекта музыкальный спектакль, пригодный для записи на пластинку. Так что следить за Ромкой сама целый день будет не готова. Ну, и осенью няня будет не просто нужна, а почти необходима, когда у Маши второй малыш (или малышка) появится. Не уверен, что Муркин музыкальный проект имеет коммерческие перспективы, но пусть экспериментирует, да, вроде как, профессор сказал «можно попробовать».

Нет, вопрос не так прост: няню с её собственными тремя детьми и перевезти, и поселить нужно. Не вспоминая даже, что она окажется чуть ли не в двух сотнях километров от своего мужа. Казалось бы, кому какое дело до личных проблем прислуги? Но это, с одной стороны, не в моём характере, а с другой, няня — не просто прислуга, у неё особый доступ к ребёнку, и особые отношения с ним на всю жизнь. Но до лета время ещё есть, чтобы что-то с этим придумать.

Март близился к концу, снег активно таял, кое-где на полях и дорогах его уже вовсе не осталось, хоть под кустами и по обочинам сугробы ещё лежали. И на дорогах ещё кое-где были весенние «сюрпризы», хоть и не такие могучие, как в прошлом году. Так что я, убедившись, что в ближайшие два-три дня, по всем прогнозам, дождя не ожидается, решил расчехлить дельталёт. Намного удобнее добраться до Могилёва за полтора-два часа, чем болтаться на поезде с пересадкой что в Минске, что в Орше почти половину суток. И это ещё не вспоминая о том, что нужно добраться до Смолевич и обратно. Для чего-то же всепогодную взлётную полосу строил? Явно не только для пожарных, которые, кстати, уже давно летают и отлавливают любителей траву сухую жечь.

Для начала, чтобы восстановить навыки, слетал в Минск, по очередному вызову из лаборатории, где накопились задачки для меня. Потом и в Могилёв, с ночёвкой, поскольку нужно было и к дядям заехать, и с профессором пообщаться приватно, и в фирму звукозаписи съездить. За один день всё с гарантией не успею, тут и на два программа получается весьма насыщенная! Ночевать собирался во внутренней гостинице жандармерии, но Мурлыкин заявил, что сделать это я могу, только если очень хочу его сильно обидеть.

— Юра, поймите: квартира опустела просто! Борис давно уже своим домом живёт, Ира с Василисой разбежались чуть ли не одновременно — и остались мы с женой вдвоём, хоть ходи по дому, да «ау» кричи! Ира иногда заходит в гости, конечно, но что такое «в гости» по сравнению с 'живёт вместе⁉ Ну, а Вася вообще только на каникулы приезжает, и то норовит сбежать куда-то. Обязательно приходите, и ужин домашний куда лучше гостиничного, и посидим, пообщаемся! А то уже моя Катя собирается от тоски кота завести, или даже двух.

Я в начале не понял, кто такая «моя Катя», и только потом сообразил, что речь о Екатерине Сергеевне, а я дочку, получается, в честь тёщи назвал. Причём не той тёщи, которая родная бабушка девочки, а первой. Да уж, Юра, молодец, быстро соображаешь! Алевтина Ивановна, пожалуй, и обидеться могла всерьёз…

К семи часам вечера я добрался до квартиры Мурлыкиных. Вспоминая, как на ровном месте испортились было отношения с тёщей, я немного волновался по поводу того, как пройдёт визит, но был приятно удивлён. Не то Машина мама просто успокоилась, не то соскучилась по компании, отличной от мужа и прислуги, но встретила лучше, чем даже когда я ещё женихом был. Не просто радушно, но буквально, как родного. Даже ужинать не садились из-за того, что меня ждали! Подтвердила тёща и то, что у Маши будет ребёнок, и даже срок уточнила — первая декада ноября. Вообще мы всякого рода новости до десяти часов вечера обсуждали, потом хозяйка дома отпустила нас с Василием Васильевичем в его кабинет, сказав, что постелет мне в бывшей Машиной комнате, которая потом какое-то время была Ириной. Когда-то меня от одной мысли в этой комнате заночевать трясло бы, да и тёщу, тогда ещё будущую — тоже, хоть и по другой причине! А сейчас — ничего особенного, поскольку ночевать буду один. Разумеется, мы и с тестем посидели, но так, аккуратно, без фанатизма: завтра ему на службу, а мне финансовые документы подписывать.

Утром получил не только горячий завтрак, но и приведённый в порядок мундир, что привёз с собой в чемодане, чтобы надеть на встречу «для солидности». До кабинета профессора доберусь на извозчике, в закрытой коляске, там, на академической изнанке, козырять особо некому будет, на пути в контору звукозаписи — тоже. Оттуда к Мурлыкиным — снова на извозчике, нормально всё получится.

На сей раз войти на Изнанку по приглашению профессора Лебединского получилось без каких-либо затруднений. Не то мундир сработал — охранников некоторых аж подбросило, не то просто смена оказалась вменяемая. Сам Валериан Елизарьевич ждал меня, подготовив несколько стопок документов.

— Проходите, Юра, присаживайтесь. Чаю?

— Только из-за стола у Мурлыкиных. Но на улице так омерзительно сыро, что согреться хочется, но мне без ничего, пожалуйста!

— Интересная конструкция — «без ничего».

— Это анекдотом навеяло.

— Ну-ка, побалуйте старика!

— Решил один гость с юга, пока на фрукты не сезон, решил торговать пончиками. Такими, знаете, когда просто комок дрожжевого теста бросаются в кипящее масло, потом посыпаются сахарной пудрой… Так вот, поскольку русский знал не слишком хорошо, заказал вывеску: «Пирожки». Стоит, торгует, а все подходят и спрашивают, «с чем пирожки», да «с чем пирожки». Надоело ему, взял он кисточку и дописал на вывеске: «Пирожки с бэз никто!!!»

— «С без» это сильно, конечно!

Пока рассказал, пока посмеялись и