Ключ Руна - Александр Изотов Страница 4

Признаться, всё это время я смотрел на них, будто наблюдал забавный спектакль. Но неожиданно пришло острое, явно уже натёртое опытом чувство — «сейчас меня будут бить». Причём именно эти бородатые «детишки».

— Я всё же уйду, когда посчитаю нужным, — медленно отчеканил я.

И упал на спину, потому что Левый резко дал вперёд, метя кулаком мне в лицо. Ногой я всадил ему как раз в подмышку, отталкивая и заодно довершая кувырок…

Вскочив на ноги, я зашатался. Мир снова поехал в сторону, и с трудом мне удалось подставить ногу, чтобы не свалиться. Перед глазами помутнело, и я понял, что можно было посидеть и ещё. Обманул Дра’ам, какой-то палёный «рикошет» у него вышел.

В это время Правый, крутанув какие-то пассы руками, включил что-то светящееся под ногами и тут же рванул ко мне. Яркое пятно на земле солнечным зайчиком прилетело мне под ноги, будто бы убегая от гнома.

Я, изумлённо опустив взгляд, успел проводить зайчик взглядом. Свет от фонарика, что ли?

Моё тело уже пыталось сделать шаг в сторону, чтобы уйти от кулака подоспевшего Правого… и не смогло! Нога будто прилипла к земле. Какого⁈

В это время кулак, довольно-таки крупный, въехал мне в живот. Я попытался сбить его локтем, но удар был такой силы, что меня буквально подняло над землёй.

Полёт длился недолго, и первой о его окончании узнала моя спина. Я врубился лопатками и затылком в какое-то препятствие, да так, что перед глазами заискрило, а из лёгких выбило весь воздух.

Упав на четвереньки, я закашлялся, пытаясь не потерять сознание от боли. Чёртов гном! Меня отдубасил какой-то полурослик!

Что-то поднялось к горлу, я с отвращением сплюнул, и с удовлетворением понял, что крови нет… Это хорошо, живём. А я ещё довольно крепкий, оказывается.

— Уходи, Грецкий!

Вытерев губы, я поднялся. Проморгался, пытаясь сдуть туман перед глазами. Повёл плечами, морщась от боли в спине… Лишь бы рёбра не были сломаны.

Абсурдность происходящего на меня уже не давила… Где я? Кто я? Зачем вообще дерусь с этими гномами? Да начхать!

— Не-е-е, детишки, — я сморщился от боли, — Я только начал.

Теперь для меня существовала только драка, и полурослики казались уже не такими забавными. Удар у Правого был поставлен что надо, я такого в своей боевой карьере ещё не встречал.

— Уходи, мятный, тебе здесь не рады, — сказал уже Левый, обходя меня с другой стороны.

— Фисташковый, — ухмыльнулся Правый.

Я только двинул уголком губ. Злят меня, что ли? А вот это они зря…

Снова повёл плечами, привыкая к боли, и попробовал по-боксёрски потанцевать на носочках. Нет, просто так меня не выгнать, у меня ещё есть пара «неглупых» вопросов.

Левый топнул ногой, и под ним тоже вдруг включился свет. Сейчас я видел чуть чётче, и смог разглядеть прямо на брусчатке жёлтый сияющий круг, всего-то метр в диаметре. Какие-то символы странные: треугольники, уголки, домики…

Забавно. А него там в штанах чего, неоновая подсветка? Что за гномий тюнинг?

Гном агрессивно махнул руками, выполняя какую-то боевую ката, и в этот момент светящийся круг под ним повернулся вокруг оси, символы на нём будто ожили. Противник выкинул руку в мою сторону, и снова ко мне сорвался солнечный зайчик, состоящий из кучки символов.

Уж не знаю, что это за колдовство такое, но, решив учиться на ошибках, я с ухмылкой поднял переднюю ногу, чтобы перешагнуть пятно света.

— Врёшь, не возь!.. А-а-а!

Зайчик проскочил намного дальше, прямо под опорную ногу, и я просто рухнул, будто под чистую подсечку попал. При этом упасть мне не дали — рядом мгновенно возник Правый, врубая теперь уже два кулака мне в бочину.

Твою-у-у-у ж… Вот гадство!

В этот раз я, кажется, встретился с деревом. Моё тело, на миг обняв ствол, отрикошетило в сторону, рёбра всё же хрустнули, и я потерял сознание прежде, чем упасть. Хотя нет, ещё помню, меня осыпало иголками и шишками…

* * *

— Борис Павлович, вам лучше очнуться.

Дубль два, значит? Ну, ладно, гномьи отродья…

Я открыл глаза, попытался сесть… и замычал, когда лютой болью стрельнуло ребро. Отбитые и опухшие конечности вообще шевелиться не хотели.

И это я ещё на первое своё пробуждение жаловался⁈ Да там я был, как огурчик! Теперь же… Жизненный опыт, из которого я почему-то вообще ничего не помнил, подсказывал, что после такого в больничке валяются две недели минимум.

Кое-как цепляясь пальцами за дерево, очень кстати оказавшееся рядом, я всё же поднял себя и заставил сесть. Это длилось неимоверно долго, я буквально карабкался… Меня пробил пот, я дышал как загнанная лошадь, но вот моя несчастная спина упёрлась в кору.

Я… Сел.

Кажется, это та самая сосна, которая меня встретила… Сраные гномы даже не оттащили меня обратно. Старик сидит рядом, всё так же мудро улыбаясь, а его ученики стоят за спиной.

Едва слышно шелестит хвоя сверху, и эта же хвоя колется у меня за шиворотом. Сквозь крону пробивается солнце, заставляя меня жмуриться… Какой чудесный погожий денёк, чтобы быть избитым бешеными гномами.

Мастер Зот долго щурился на меня, будто изучая, и я, вымучив в ответ улыбку, поднял взгляд на учеников.

— Ну, неплохо вы меня… уф-ф-ф… приложили.

Молодёжь, едва переглянувшись, энергично кивнула. Надо же, в их глазах даже дружелюбие проявилось.

Которое я тут же состриг метким словцом:

— Просто я… ох-х… детишек же не бью…

Судя по взглядам учеников, это было обидно, и от их гнева меня теперь отделял только их учитель. Тот в свою очередь будто и не услышал меня, о чём-то крепко задумавшись.

— Значит, дерзкий, ты видишь чужую ярь? — наконец, после долгого молчания спросил Зот.

— Ого, так он Видящий? — с изумлением произнесли его подмастерья.

Ну, дык, я вам тут не это…

Открыв было рот, чтобы переспросить, «что же такое эта самая ярь», я вдруг подумал, что это наверняка будет глупый вопрос. Здесь все знают, что это такое. Как и то, кто такие «Видящие».

— Что-то да вижу, — нехотя выдавил я, — Круги были под этими твоими, символы какие-то там…

Надо было видеть удивление, проскочившее по лицам гномов. Мастер Зот снова хотел сказать что-то мудрое, поглаживая свою бороду, но тут закашлялся и застучал себя по груди.

— Кха… кха! Направь меня Достигший! — Зот с трудом справился с удивлением, — Полукровка, ты