Ключ Руна - Александр Изотов Страница 3

Но у них кожа хотя бы нормального цвета.

— Ну и кто вы… — начал было я, но меня оборвали:

— Не-а! — старик покачал пальцем, — Достигший очень не любит глупых вопросов. Осторожнее, в первые минуты мироздание волнуется сильнее всего, и тебя могут услышать те… кхм… кому совсем не желательно тебя услышать.

Молодые гномы опередили мой вопрос.

— Мастер, о чём вы?

— Цыц!

— Слушаемся…

— Вам ли вмешиваться, когда на меня снизошло озарение Достигшего?

— Простите, мастер! — ученики побледнели.

Несколько секунд я смотрел на старика, пытаясь о чём-то догадаться. Чёрт меня раздери!.. Как же это сложно, особенно когда башка раскалывается.

Я снова огляделся, теперь подмечая, что за крышами пагод высятся горы со снежными шапками. Они ярко слепили отражённым солнцем, но тепла от света не ощущалось, и меня жутко пробирало зябким ветром.

Зашелестели листья берёзы надо мной, и я поднял взгляд, щурясь от пробивающегося сквозь ветви солнца. Почему-то ни треск в голове, ни ушибленный локоть, ни даже холод не подарили мне такого чувства ошеломляющей реальности, как вот этот вот шум ветра в листьях…

Это. Всё. Взаправду.

Я ущипнул себя за запястье, ещё разок… и уставился на подвеску, повисшую перед носом. Мне её протянул старик, судя по виду, уже уставший от моей адаптации.

— Борис, глянь сюда.

Я уставился на подвеску. Серебряный с золотым тиснением жетончик на цепочке, тусклый, давно не чищенный… Рисунок разглядеть не успел, потому что подвеска вдруг упала, и я едва успел подставить ладонь.

Принялся было рассматривать, да ещё взгляд так и цеплялся за мою зелёную кожу, но старческая рука рванула мой подбородок вверх и пощёлкала перед носом.

— Эй, полукровка, просыпайся! Ты — Борис Павлович Грецкий.

— Борис Павлович Грецкий, — будто смакуя, повторил я.

— Посмел прийти к нам, где-то услышав, что с богами можно играть в свои дерзкие игры.

— Я…

— Да, да! — закивала молодёжь, — Орф, ты сам сказал, что пришёл отдать самое ценное, что у тебя есть, за жестокую месть!

— Хотел проклясть собственный род. Так, брат? — добавил Левый.

— Так, брат.

Поражённый, я снова опустил взгляд на медальон, рассматривая геральдический щит, кружок в его центре и прямоугольник над ним. Тиснёные позолоченные символы были окружены обрамлением, но тонкую работу требовалось почистить, чтобы лучше разглядеть. Ясно, что это герб какого-то рода.

« Я выберу по-настоящему сильный и великий род…» — слова Дра’ама промелькнули в памяти неприятным гулом. Что-то не вяжется с проклятием собственного рода…

— А сейчас сорванцы дело говорят, — пригладив бороду, кивнул мастер Зот и посмотрел в сторону, — Негоже Достигшему такое предлагать. Тот, кто играет со смертями, сам одной ногой на Последней Тропе.

Я тряхнул головой… О чём он вообще говорит?

Только тут я обратил внимание, что рядом с нами, прикрывшись свисающими ветвями берёзы, стоит внушительная статуя. Какой-то каменный гном, уже достаточно потрёпанный древностью, сидит в позе лотоса. Одна рука на колене, другая вытянута, и в пальцах круглый золотой слиток.

Это он, что ли, Достигший? А он не тот самый Дра’ам случаем?..

У подножия статуи на специальной каменной ступени стояли и курились баночки с маслами. Их-то дым и бил мне в ноздри, добавляя мучений раскалывающейся голове и мешая думать. Впрочем, уже полегче стало.

Я потёр медальон, который отзывался на мои прикосновения странной вибрацией.

— Получается, я просил… я хотел мести своему… эээ… своей семье?

Что-то в этом не сходилось со словами Дра’ама. Это он мне эту месть и передал, что ли? А он не охренел, предлагать мне воевать с собственной семьёй⁈

Стоп, думаем дальше. Существо, с которым я помню лишь последний разговор, казалось мне могучим, раз могло вырывать души из лап смерти и посылать их в другие миры. Значит, тут у меня совсем другие проблемы, местного, так сказать, розлива…

Не знаю, что это за салатовое тело, но оно свою семью явно ненавидело. И как мне сделать такой род сильнее? Тут либо Дра’ам ошибся, либо что-то явно нарушило процесс перемещения.

Ну или тут, как на боевом задании… «План действует до первого шага, а дальше импровизация».

— Да, ты хотел мести, — Правый подтвердил мои слова, — И ты предложил самое ценное, что у тебя есть, орф.

— Ты думал, что самое ценное — это родовой кулон.

— Мастер тебя ещё спросил — «А ты уверен в своих словах?»

— Ты и согласился! — оба ученика захихикали, — И Достигший чуть не забрал твою жизнь.

Старик Зот сидел, то ли прикрыв глаза, то ли прищурившись, всё так же гладил бороду и кивал каждому слову учеников, но в конце встрепенулся:

— Это почему же «чуть»? Он и забрал.

Ученики уставились сначала на старика, потом на меня круглыми глазами. Левый неуверенно произнёс, толкнув локтем Правого:

— Наверное, мастер имеет в виду, что Достигший забрал… м-м-м… душу?

— О! — Зот поднял палец, усмехнувшись, — Наконец-то у вас мозги появились.

— Ма-а-астер…

— Достигший жесток, но справедлив, — посмеиваясь, добавил старый гном, — Нельзя достичь Недр, не стирая священных пород в пыль!

Я слушал мудрость Зота вполуха. Наконец-то начала вырисовываться цельная картина, вот только верилось в неё с трудом. Таинственный и могучий Дра’ам отправил меня в это тело… которое настолько реально, что даже задницу отсидел… И попал я сюда ровно в тот момент, когда из него, этого тела, какое-то гномье божество вытянуло душу.

— А теперь, господин Грецкий, вам уже пора, — неожиданно враждебным тоном сказал мастер Зот, — Наши Тропы к Недрам уже остыли, а мозоли на ладонях размякли. Достигший никогда не тратил время на разговоры.

При этих словах оба его ученика вдруг слаженно выступили вперёд, угрожающе расставили ноги и, чуть набычившись, махнули головами в сторону. Я повернулся туда, куда показывали.

Засаженная деревьями и статуями-колоколами мощёная площадь, на которой мы сидели, переходила в извилистую дорожку, потёртую тысячами ног, и вела она к высокой каменной стене. Там под полукруглой аркой виднелась массивная дощатая дверь.

Ученики сделали ещё один слаженный шаг. Что-то они тут совсем недружелюбные.

— С детишками не воюю… — сорвалось с моего языка

— А вот это ты зря, Грецкий, — Правый недобро заурчал.

— Время для посиделок кончилось, — сказал Левый и, выставив одну ногу, встал в