Газлайтер. Том 34 - Григорий Володин Страница 32

Хаято вздрагивает, дёргается и тут же вскакивает. Из его рукавов прямо на стол начинают сыпаться мыши, разбегаться в разные стороны. Пищат женщины, аристократы пытаются сохранить спокойствие, но на лицах у всех сдержанное недоумение.

А змея продолжает ползти, уже ускоряясь, прямо к столу. Мышки явно прибавили ей рвения.

Император резко поднимает руку и спрашивает громко:

— Хаято! Ты зачем взял на обед мышей? Чтобы привлечь змею? Так ты хотел показать, что духи тебя любят? — с улыбкой спрашивает монарх, явно подшучивая над сановником. И аристократы незамедлительно смеются.

Хаято, побледнев, начинает оправдываться:

— Нет, Император, нет! Это не я… мне подкинули этих мышей!

Император бросает, не поверив:

— Тогда возьми змею духов и отведи её к нашим предкам.

Хаято бледнеет ещё сильнее. Но отказаться он не может. Магию использовать ему запрещено, как и всем, меч тоже доставать нельзя. Стиснув зубы, он бросает на меня взгляд, полный ненависти, и подходит к змее. Та извивается, обвивает его руки и грудь, давит. Ему удаётся удержать её — маг он не слабый, но действовать всерьёз не решается, слишком велик риск нарушить ритуал.

Обвитый змеей, кряхтя, он уносит её к окну медленным шагом, но видно, что силы утекают, дыхание сбивается. В зале повисла напряжённая тишина. Все следят, как высокопоставленный Хаято позорится.

Я не удерживаюсь и через Ломтика делаю крохотное вмешательство: пол под ногами Хаято щенок поливает маслом. Достаточно, чтобы чиновник оступился. И вот он подскальзывается, теряет равновесие и вместе со змеёй вываливается в открытое окно. С грохотом катится вниз по ступеням пожарной лестницы.

Император произносит негромко, едва заметно усмехнувшись:

— Кажется, Хаято тоже решил отправиться к духам.

Весь зал разражается смехом. Смеются все, кроме племянника Хаято. Тот сидит, не двигаясь, и бросает на меня взгляд, полный ненависти и ярости. Кажется, его самурайский пучок аж дымится.

Ритуал заканчивается, Император поднимается со своего места и в сопровождении слуг удаляется. Его уход означает перемену в атмосфере — в зале начинается время досуга. Аристократы теперь могут свободно перемещаться по помещению, группами или парами подходить друг к другу, обмениваться фразами, переговариваться. Всё, конечно, строго в рамках этикета: ни громкого смеха, ни лишних движений, только вежливые поклоны и сохранение дистанции. Но все равно у всех словно развязались руки.

Ко мне подходит Ода Нобунага. Даймё в приветствии склоняет голову и говорит с уважением:

— Ловко. Очень ловко устроено, даймё, — показывает он акцентом, что догадался о моем противостоянии с Хаято.

— Даймё, как у нас говорится: долг платежом красен.

Мы отходим к окну и смотрим на луну, к которой и должна была уползти змея. Улицу вдруг закрывает собой младший Хаято с будто бы парализованным лицом — это он пытается сдержать злобную гримасу. Он подходит слишком близко, явно забыв о приличиях, и бросает сквозь зубы:

— Мыши не сами собой завелись в халате моего достопочтенного дяди. Только иностранец поступил бы так бессчестно!

— Зря вы меня обвинили в бессчестии.

И в тот же миг бью его в живот. Удар вминает желудок, Хаято складывается пополам, изо рта вырывается хриплый звук. Я не даю ему опомниться: хватаю за самурайский пучок волос на голове, рывком дёргаю в сторону и одним движением вышвыриваю в окно. Аристократ вылетает наружу, грохоча катится по ступенькам, отправившись следом за своим дядей, который уже пропал из виду. Вернуться тот не осмелился, счёл это постыдным. Теперь и племянник разделит его судьбу.

Все произошло очень быстро, и только мои спутницы и Ода увидели как именно младший Хаято покинул праздник.

— Мда… — кажется Нобунага немного подвис. — даймё, это было неожиданно, но заслуженно.

В этот момент подходит слуга — тот самый церемониймейстер с золотой хризантемой на груди. Он останавливается на расстоянии шага, делает низкий поклон и произносит:

— Император хочет с вами поговорить наедине, даймё Вещий-Филинов.

Глава 8

Милан, Римская Империя

Катя Вещая-Филинова сидела в небольшом пабе на окраине Милана, продолжая своё неспешное отпускное турне, которое ей разрешил брат Даня. Вокруг кипела привычная южная жизнь: шумные компании оживлённо спорили за соседними столиками, официанты суетились, лавируя между посетителями с подносами, уставленными бокалами и блюдами, а улица за окнами гудела разноязыкой речью. Катя же сидела расслабленно, чуть откинувшись на спинку стула, и медленно пила кофе.

Неожиданно к её столику приблизился высокий русский мужчина. Он остановился рядом, слегка наклонился и произнёс вежливо:

— Сударыня, можно к вам?

Катя ответила с лёгкой улыбкой, не проявляя ни удивления, ни смущения:

— Да, пожалуйста, сударь.

Русский был блондином, видным, с породистыми чертами — настоящий аристократ. Его речь была осторожной, подчеркнуто мягкой:

— Очень рискованно юной иностранке находиться так далеко от центра города. Ведь в провинциальных заведениях подобного рода легко попасть под раздачу. Вот рядом сидят рабочие, распивают вино — грубияны и задиралы, и с них вполне может статься натворить бед.

Катя посмотрела на собеседника холодновато:

— Мой брат, король Данила, выкупил винзавод в этих краях. Эти самые «грубияны и вандалы» как раз работают на его предприятии. Так что, если что, они скорее встанут на мою защиту, чем отдадут меня на чью-то милость.

Она произнесла это буднично, а римляне за соседними столами уже начали настороженно поглядывать на блондина, оценивая — не обижает ли он сестру их работодателя — короля Вещего-Филинова.

Блондин заволновался и быстро отвёл глаза, примиряюще сказал:

— Прошу простить за мою недальновидность, сударыня.

Катя вскинула подбородок, показывая, что не склонна сглаживать углы:

— Я путешествую только по безопасным землям — там, где есть предприятия моего брата. А вы, между прочим, так и не представились, сударь.

Он вежливо наклонился:

— Да, простите. Иван Владиславович Львов.

Катя приподняла брови, удивление проскользнуло в её взгляде, но тут же исчезло, сменившись холодноватой отстранённостью. Царский племянник и сын Красного Влада здесь, в Милане? Это явно не простое совпадение.

— То, что мы встретились в миланском пабе, не случайность, — произнесла она.

Иван Львов торопливо поднял ладонь, словно хотел отвести подозрения:

— Вам нечего беспокоиться, Екатерина Игоревна. Это никакая не операция Охранки, и ваш брат Данила Степанович не находится под следствием.

Катя искренне рассмеялась:

— Я и не подумала ничего такого. Уж мой король-брат сам кого хочет, под следствие