Моя Академия 2 - Евгений Син Страница 30

Все, кроме нашей группы, оживленно реагируют на новость. Своим ребятам я уже сообщил про грядущую практику.

— Вне зависимости от стихии росчерк будет одним и тем же, — поясняет Пилюлькин. — Эффекты будут разниться, но сам глиф откликается на любую из стихий.

На этом теоретическое вступление заканчивается. Целитель переводит дыхание и подходит к выходу из аудитории.

— Сейчас мы с вами выйдем наружу, и каждый из вас попробует создать простейший знак, — целитель жестом показывает нам встать. — Просьба: когда у вас получится уверенный росчерк, вне аудитории ни в коем случае не балуемся. Ваши мантии совершенно точно выдержат подобные попадания, но несколько неприятных минут вы запомните надолго.

— Они настолько слабые? — с ухмылкой спрашивает Кормак.

— Это первое и самое слабое атакующее заклинание вашей стихии, — отвечает Пилюлькин. — Оно проигрывает интуитивному, но выигрывает за счёт небольшого потребления вашей магии. Идеально, когда этот глиф использует две-три сотых вашего резерва. Сейчас на создание росчерка может уйти до трети контролируемой вами силы, и это нормально.

— Это всё равно меньше, чем на интуитивные атаки, — слышу пояснение Аглаи.

Она говорит тихо, будто только для нас, но целитель её тоже слышит и кивает в подтверждение.

— Росчерк быстро оптимизируется, — продолжает он с упоением, хотя все ученики уже встали со своих мест. — Только представьте — сейчас ваша магия как неуправляемый поток, а глиф превращает его в точную струю. Поначалу вы будете тратить много сил впустую, но со временем научитесь действовать экономно.

— Интересно, как я должен преобразовать свой огонь в какую-то там струю, — хмыкает здоровяк — еще один лидер группы.

— Повторяю, какая бы ни была у вас стихия, это не имеет значения, — поясняет Пилюлькин специально для него.

— Даже если это разум или целительство? — впервые за время лекции слышу голос Синегорского.

Вопрос он задает не просто так. В который раз замечаю, что теоретическая база у него сильно шире, чем у остальных ребят. Он это не выпячивает, но выдает свои знания теми вопросами, которые задает.

— Даже разум и целительство, — кивает Пилюлькин, довольный эти вопросом. — С целительством чуть сложнее. Господам целителям я помогу. Там этот знак работает немного иначе. Он разрушает. Правда, это заметно только на живом.

Перваки поворачиваются в сторону Мии и Синегорского.

— Так что запоминаем, — Пилюлькин возвращает внимание к себе. — От треугольника вам нужны только линии. Сам треугольник наполнять не стоит, иначе у вас будет срыв заклинания, следовательно, срыв глифа. Сегодня мы не повторяем первоначальную технику, мы пробуем новую. Всё понятно?

Толпа стоит возле столов в нетерпении. Пилюлькин дожидается, пока все студенты кивнут.

— Раз всё понятно, тогда оставляем здесь свои вещи и выходим за мной, — целитель распахивает двери.

Студенты вздрагивают и замирают почти все до единого. Пилюлькин смотрит на аудиторию и, видимо, понимает, что происходит.

— Нет, нет! Не так, как с нашим физруком будет. Мы идём просто тренироваться, — улыбается препод. — Начальные тренировки магии внутри помещения с тридцатью подростками — это из разряда самоубийства.

Аудитория дружно выдыхает. Если верить Пилюлькину, гонять по полигону нас не собираются.

— Смелее, выходим, — зовет препод. — Мишени для занятий уже выставлены. Кураторы вас поддержат. Восстанавливающий настой обеспечу. Я же не изверг какой. Ближайшие пару часов вас вымотают.

Теперь понимаю, почему именно Пилюлькин назначен одним из основных учителей. Пока мы не умеем дозировать магию, именно он сможет быстро исправить любые ошибки. Так понимаю, он в любом случае будет присутствовать на всех занятиях, где есть опасность повреждений или истощения. Зачем на одну и ту же работу ставить двух преподавателей, особенно в условиях их дефицита? Видимо, как только мы перейдем к более сложным практикам, там мы познакомимся с другими людьми из Академии. Здесь ресурсы ограничены, в том числе и преподавательские. Больше всего сотрудников, похоже, мы видели перед заходом на тропу. И то несколько из них были кураторами. Думаю, в эту Академию перешло не так много учителей.

Размышляю о своем, пока мы все вместе выходим из зала.

Пилюлькин запирает дверь. В воздухе витает дежавю. Судя по реакциям остальных ребят, они чувствуют то же самое. Идём по коридорам за преподавателем.

— Макс, только не говори, как тяжело тебе достались дневники того студента, — обращаюсь к парню.

— Ты тоже почувствовал? — усмехается Макс.

Девчонки идут рядом и согласно кивают. Все дружно вспоминают ощущения перед полигоном. На самом деле не верю, что в нас снова выпихнут в лабиринты с монстрами. Это было бы нелогично. В Академии абсолютно всё подчиняется поставленной цели, даже если мы ее не до конца понимаем.

Оказываюсь прав, и нас действительно приводят на полигон. Правда, не на тот, где мы недавно были с физруком. Полосы препятствий тут нет. Заходим на соседний огороженный плац. Там нас уже ожидает куратор. На небольшом расстоянии от нас, буквально в тридцати метрах, стоят плоские деревянные мишени.

— Смотрите! — показывает Олеся.

Когда видим, куда показывает девчонка, понимаем, что мы тут надолго. Большая часть деревяшек лежит сложенными в штабель. На взгляд так сразу и не скажешь, сколько всего плоских деревянных досок сложено около границ полигона. Кажется, что они абсолютно у всех стен. Видимо, этот полигон создан как раз под работу с магией для первачков, когда те могут создать непонятно что и направить непонятно куда.

— Господа, выходим группами, — приглашает целитель. — Вас здесь всего пять групп. Так что по две группы прошу к барьеру.

Глава 13

Не находим повреждений

Пилюлькин называет барьером отмеченную низким горизонтально положенным стволом границу. Видимо, дуэльный слог всё-таки характерен для него.

Места сразу размечены. Кураторы стоят рядом, цели не так далеко, если перенести ситуацию на обычную стрельбу. Никакой сложности на первый взгляд нет. Все студенты мнутся. Делать первый шаг никто не торопится.

— Тогда первыми выходят к барьеру те группы, которые заняли первое и второе место в нашем импровизированном состязании, — Пилюлькин берет инициативу на себя. — Так что прошу вас, группа господина Синегорского и группа нашего стрелка. Ну да, господин Орлов! — поправляет себя препод.

Киваю своей команде.

— Револьвером пользоваться нельзя, — шутливо предупреждает Пилюлькин.

По полигону проносятся смешки.

— Да, я понимаю, что сегодня наша цель не в поражении мишеней, — поддерживаю