Газлайтер. Том 33 - Григорий Володин Страница 25

Оранж и Грандбомж переглядываются. Поясняю:

— Я бы ещё поверил, что уборщика могли послать выглядывать нас, «Высших Демонов». Но уж про херувимов он слишком много знал. Например, то, что не бывает среди них теневиков. Значит, охотился на кого-то из них.

— Почему он не убежал, когда ты давал ему шанс? — не понимает Оранж.

— Боялся показать нам вот эту приблуду, — киваю на жало. — Видимо, это следствие пурпурной киксы, — спокойно отвечаю я. — Пурпурные киксы не только дурманят, но и усиливают Демонов. У кого-то отрастают когти, у кого-то жало. В этот раз нам попался именно такой. Этот астралосос считал нас Лордами–Демонами, пришедшими убивать всех, кто пробовал пурпурку. Вот и понимал, что стоит ему выдать себя, как ему прилетит. Загнанный в угол шакал — таким он себя видел. А когда его вынудили, то и накинулся.

— Я же говорил, Филинов, — бурчит Оранж. — Отброшки — такие же астральные твари. Мочить их надо.

— Судить обо всех по одному уроду? — парирую я. — Серьёзно? Большинство отброшек сидят на окраине, жуют свою обычную киксу, укуриваются в ноль и тупо пялятся в небо. Им ничего не надо, кроме очередной дозы. А этот — да, оказался угонщиком: продался за пурпурку, отрастил себе жало и загонял своих сородичей с тупыми клешнями в рабство.

— Как он вообще попал к этим Демонам? — Оранж хмурится.

— Думаю, когда-то и правда был угнан в рабство, — пожимаю плечами. — Слишком уж складно чесал про местную канализацию, трубы и дерьмотварей. Видно, реально прочищал. А потом подвернулся шанс — втерся в доверие, влился в гвардию местного укурка, сам подсел на пурпурку и со временем стал угонщиком отброшек и последней мразью.

Пока мы разговаривали, жалонос уже успел сдохнуть и развоплотиться в пыльный мусор, похожий на плесневелые хлебные крошки. В груде валяется связка ключей — видно, болтались у него на поясе.

Мы пробираемся дальше, к тёмному коридору. Я сразу пускаю вперёд часть теневых птиц — пусть стаей скользят по проходам, разрывают слизь и проверяют, нет ли засады.

Следующий зал встречает нас жуткой картиной: вдоль стен кандалами прибита целая куча рабов. Тут и отброшки с клешнями, и прочие астралососы. Все измождённые, полудохлые, еле шевелятся. Пробегая мимо, я лениво велю Ломтику швырнуть им ключи из плесневелой кучки. Раз уж жалонос был тюремщиком, отвечал за заточение своих сородичей, то судьба сыграла с ним честно — подох и оставил за собой свободу для тех, кого угнетал. Поделом ушлёпку.

Мы добегаем до «колодца» — провала, образованного рухнувшей секцией.

Я оставляю Оранжа и Грандбомжa у развалин и велю прикрывать мне спину.

— Филинов, ты-то сам куда? — не понимает лорд.

— Спасать леди Габриэллу, — бурчу, карабкаясь на груду обломков. — Надо глянуть, можно ли её вытащить живой.

— Ты серьёзно? Она выжила после такого?

— Ага. Спрут её прикрыл, — отвечаю я. — Вы тут охраняйте проход и мочите всех мудаков, которые скоро припрётся. Грандбомж, прибегут аж целых три некродемона.

— Убей… — у кровника глаза загорелись.

— А у тебя, Оранж, есть шанс наконец догнать меня по количеству замоченных Демонов.

— Какой догнать? — бурчит он. — Ты меня уже спас, и не раз. Это автоматическая победа.

— Правда? — усмехаюсь я. — Ну, вряд ли ты хочешь слиться в ноль. А так и будет, если не завалишь хотя бы еще десяток.

— Убедил, Филинов, — тяжело вздыхает глава Солнечного Дома.

Эти двое и без меня не пропадут, а мне нужно спасать златокрылку. Скрывшись за завалом, врубаю телепорт и переношусь прямо к схлопнутым гармошкой этажам. Камни здесь нагромождены хаотично, в тяжёлые глыбы. Я осторожно обхожу обломки и сканирую телепатией завалы. Вот и Габриэлла — под грудой камня, в крошечной яме, зажатой со всех сторон. Теневой Спрут раскинул щупальца и держит тяжёлые плиты над её телом. Без него блондинку уже давно размазало бы по камням. В принципе, Спрут мог бы вылезти и раскидать завал своей тушей, но обломков так много, что её бы просто завалило вторым обрушением.

Блондинка в темноте стоит на коленях среди камней, в золочёном стихийном доспехе. Голова опущена, будто сил нет даже подняться и рассмотреть, что вокруг. Отчаяние — оно всегда выглядит одинаково.

Телепортируюсь прямо к ней, пригибаясь, чтобы не зацепило макушку плитами. Оказываюсь совсем близко, настолько, что чувствую её тепло, мягкие формы под доспехом — пышную грудь и упругие бёдра.

— Кто здесь? — её голос дрожит, срывается, как у человека, который уже смирился с концом.

— Ваш пленитель, леди, — коротко отвечаю.

Она замирает на мгновение, а потом бросается вперёд. В этой тесноте для этого достаточно лишь наклониться. Обхватывает меня руками, прижимается. От неё пахнет потом, металлом и тонкими фиалковыми духами, которые странно не вяжутся с этим кладбищем камней.

— Даня… Король Данила… Боги… как… откуда ты⁈

— Через сквозняк просочился, — хмыкаю я. — Скинь-ка доспех.

Она, наивная душа, слушается без вопросов, и касанием отправляю её в сон. А то и так палюсь ради ее спасения, но со своим появлением под завалом что-нибудь придумаю, а вот дальнейшего перемещения леди не надо видеть.

Подхватываю блондинку на руки, и мы исчезаем в телепорте.

Когда Габриэлла открывает глаза, тут же жмурится, не выдержав — в «колодец» уже льётся солнечный свет сквозь выбитые окна башни. Она лежит на обломках, раскинувшись, а её голова покоится на моих коленях. Золотые волосы рассыпались мишурой.

— Ну и зачем было тащиться сюда? — хмыкаю, глядя сверху вниз.

— Я виновата… — шепчет она, сжимаясь, словно ребёнок, которого поймали на проступке. — Виновата перед своей сестрой.

— Ты прокляла племянницу, — киваю я.

— Ты знаешь?

— Догадался. Да только почему именно сейчас решила ее вылечить?

— Я не хотела, чтобы ты узнал, — отвечает она едва слышно и старается не встречаться со мной взглядом.

Я качаю головой.

— Какая глупость. Встать можешь?

Девушка, к собственному удивлению, вдруг ощущает прилив сил. Ну ещё бы — это я заставил Жору раскошелиться и вложил в неё часть ресурса. А взамен жабун получил подпитку из пластырей.

Я возвращаюсь к остальным вместе с Габриэллой. Грандбомж и Оранж за это время неплохо размялись — вонючие чёрные лужи под ногами говорят сами за себя.