Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин Страница 24

Шувалов заметил, как я коротко махнул рукой, подзывая его, и покинул экипаж.

— Здесь, граф. На третьем этаже, — я кивнул в сторону входной двери подъезда.

— Готовьте ловушки. Я не хочу, чтобы он снова сбежал. И, самое главное, он нужен нам живым.

Через пять минут мы уже поднимались по темной, воняющей кошками лестнице. Дверь в седьмую квартиру была обита войлоком. Я прислушался. Тишина. Затем приложил ладонь к дереву, посылая тончайший, как паутина, импульс. Пусто. Расчет оказался верен. Никишина не было — он не успел вернуться со службы, пока мы добирались сюда.

— Его нет, — сказал я графу. — Можно входить.

Больше всего меня беспокоил вопрос, как нам скрыть следы своего вторжения. Ведь такой опытный и осторожный тип, каким показал себя Никишин, мог в два счета раскрыть засаду. К счастью, нам не пришлось ломать дверь.

— Тищенко, исполняй! — приказал граф, и один из агентов — тот, что имел склонность к магии металла — вынул из кармана набор отмычек. Короткий скрежет — и английский замок с покорным щелчком открылся.

Мы вошли внутрь, в логово неизвестного мага, не гнушающегося убийствами, и, осмотревшись, начали готовить засаду.

Но это была не просто засада на обычного преступника. Я понимал — Никишин не войдет в свою квартиру, не «прощупав» ее. Его дар, «волна-сканер», позволил бы ему мгновенно заметить присутствие чужих аур. Моей главной задачей было не спрятать людей, а спрятать само наше присутствие.

— Дайте мне минуту, граф, — сказал я, обходя небольшую квартирку. — Мне надо устроить так, чтобы он не сумел обнаружить нас раньше времени и не смог атаковать в полную силу.

Пока агенты Шувалова занимали позиции поудобнее, я, достав из кармана мешочек с толченым «громовым мхом» и несколько медных монет, принялся за работу. Я чертил на полу у входа, на косяках двери и оконных рамах едва заметные руны — причудливые вязи «Поглощающего Покрова». Это были не ловушки. Это были «черные дыры» для энергии, пассивные щиты, предназначенные для того, чтобы рассеять и исказить любое энергетическое сканирование извне. На это ушло почти полчаса — работа была тонкой, ювелирной, требовавшей полной концентрации. Теперь квартира для любого энергозрения со стороны должна была выглядеть абсолютно пустой.

Затем я смастерил несколько простейших защитных амулетов.

— Вот, — сказал я, протягивая свои поделки агентам графа. — Разложите по углам в коридоре. Это собьет его концентрацию. А это… — я взял несколько медных пятаков и бросил их на ступени, — примет на себя первый удар. Если таковой последует.

Наконец и руны, и ослабляющие артефакты были готовы, и мы сели в засаду — дожидаться этого аномального мага в его скромной, аскетичной квартире.

Жилище бывшего унтера оказалось именно таким, каким я его представлял. Никакой роскоши: грубый деревянный стол, простая железная кровать, пара табуретов. Зато угол комнаты весь был увешан дешевенькими лубочными иконами, а на стене, над столом, были аккуратно прикреплены вырезки из провинциальных газет: «Чудеса костромского святого — отца Иоанна», «Исцеление отрока от немоты». Рядом с вырезками — листы, исписанные мелким, убористым почерком: цитаты из Библии о конце света, о втором пришествии и о появлении Антихриста. Та-ак… Что-то мне все это не нравится….

Я подошел к столу и увидел, что мое предположение подтвердилось: среди религиозных книг и чернильницы лежала небольшая, самодельная пластина, которую я опознал сразу. Это был прототип его светового «сканера». Свою силу он получил сам, но похоже что отец Иоанн вдохновлял его задолго до того, как они встретились! Хреново…

Выходит, я не ошибся. Наш противник был одновременно и врагом тварей, и потенциальным союзником Иоанновой секты. Чертовы фанатики!

Мы ждали до обеда. Наконец послышался скрип входной двери. Медленные, тяжелые шаги на лестнице, прерываемые характерным, едва заметным с туком — звук, который издавал протез или, возможно, опорная трость.

Наконец, раздался щелчок входного замка, и в квартиру вошел смуглый, широкоплечий мужчина лет сорока, с усталым лицом и цепким, тяжелым взглядом. Лицо его было буквально усыпано морщинами, как бывает у человека, слишком много времени проводившего под открытым небом, подставляя голову всем стихиям. Тяжелой, хромающей походкой он прошел в середину квартиры и только тут он увидел нас. На мгновение унтер-офицер замер, но в его глазах не было паники — лишь мгновенное, четкое осознание опасности. Еще мгновение — и он, поняв, кто мы такие, приготовился к бою.

— Смирно, унтер, — громко крикнул я, вскакивая на ноги. — Это жандармерия! Уверяю вас, сопротивление бессмысленно!

Вместо ответа он злобно ощерился, и я увидел, как его аура вспыхнула холодным, белым огнем. Воздух в комнате немедленно наэлектризовался: он собирался атаковать! Но было поздно.

В тот миг, когда он начал собирать энергию, сработали мои ловушки. Медные пятаки, разбросанные по полу, вспыхнули тусклым светом. Руны на них активировались, создавая хаотичное поле помех, «белый шум», который мгновенно сбил его тонкую концентрацию. Он был пианистом, которому внезапно расстроили рояль.

Его попытка создать световой импульс провалилась. Вместо ослепительного луча с его пальцев сорвался лишь жалкий, короткий сноп искр, безвредно погасший в воздухе. Он ошеломленно посмотрел на свою руку.

В эту секунду агенты Шувалова, уже были на нем. Две тени метнулись с разных сторон и, прежде чем он успел опомниться, его руки были заведены за спину и защелкнуты в тяжелые кандалы.

Захват был окончен. Быстро, тихо, без единого выстрела. Никишин стоял на коленях посреди своей убогой каморки, побежденный не грубой силой, а тщательно подготовленной ловушкой.

Шувалов вошел в комнату, глядя на пленника с холодным, исследовательским интересом.

— Ипполит Спиридонович Никишин? — спросил он.

Пленник поднял голову. В его глазах горела неистовая, фанатичная ненависть.

— Что вам нужно, слуги Антихриста? — прохрипел он.

Подойдя ближе, я присел перед ним на корточки.

— Нам нужны ответы, Ипполит. Например, зачем ты убил тех троих рабочих у завода? Они были простыми людьми, в них не было зла.

Он расхохотался — коротким, лающим смехом безумца.

— Не было зла? — он вперил в меня свой горящий взгляд. — Они были поражены скверной! Я видел ее, как вижу сейчас тебя! Она уже начала грызть их души.