КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова Страница 24

Я в свою очередь радовался, что уговорил Ивана не выдавать курсантам раньше времени даже и учебных боеприпасов, которые краской мажутся. От краски, поди, мясо не получилось бы отмыть.

Кстати, о краске…

* * *

Вообще, на этих учениях Романычу особо повезло. Вот в четверг у нас по плану производились ночные стрельбы. Не совсем чтоб продвинутые, а такие — для начинающих. То есть взводы поочерёдно заступали на позицию, рассчитывали по порядку, после чего друг за другом должны были поражать три подсвеченные цели. Целей вообще было заготовлено штук двадцать, чтоб никто хитрожопый заранее не прицелился.

Дальше так. Цель светится квадратиком пять секунд — гаснет. Успел за это время навестись и шмальнуть — молодец. Если попал — вообще герой. Проверку предполагалось проводить после того, как весь взвод отстреляется, а чтоб ничего не спутать, каждой машине выдавали боеприпас со своим цветом.

При чём тут Романыч? — спросите вы.

А при том, что Романычу внезапно среди ночи приспичило в туалет. А будочка туалета располагалась примерно в том же направлении, что и мишени. Так-то чуть в стороне, конечно. Но ночью фиг ты сразу разберёшь.

Идёт Романыч, ничего не подозревает. Ну — разговаривают где-то — и что?

А это Хаген взводу вводную объяснял и учебные снаряды раздавал.

Романыч в будочку прочапал и решил, чтоб мимо толчка не промахнуться, фонарик карманный зажечь.

В этот момент курсанты как раз по машинам разобрались и изготовились к стрельбе.

Можете себе представить изумление Хагена, который никакую кнопку на пульте управления мишенями ещё нажать не успел, а в ночи уже вспыхнул жёлтый квадратик света. С трёхсекундной задержкой грохнул выстрел. А следом — мощный цветистый многоэтажный вопль Романыча.

Дело в том, что окошко для дневного света в туалете над дверью было. А стекла в нём не было — просто дыра. Красочный снаряд влетел в него, как в яблочко, и разбился о заднюю стенку сортира, частично её перекосив и оросив Романыча литром жёлтой краски.

Романыч, по его собственному заявлению, внезапно кроме малой нужды справил ещё и большую.

Хаген, естественно, никаких сигналов в этой обстановке подавать не стал, а бросился на вопли. Сюда же бежали ещё люди — глазеющие на стре́льбы в ожидании своей очереди курсанты, помощники Романыча с кухни (сразу различившие начальственный рёв среди других ночных звуков), я бежал, Пушкин и три весёлых князя тоже — никак, ЧП?

Впереди нарастал гогот молодых здоровых лбов.

— А ну, разойдись! — на бегу рявкнул Сокол, курсанты расступились, и нашему взору предстал расписной Романыч.

С минуту мы созерцали его, не зная, что сказать, а Романыч, осознавая явление начальства, смирял поток своих воплей.

— Это тэбэ повэзло, что в окнэ стэкла нэ было, — с внезапно обострившимся акцентом сказал Серго, — иначэ посэкло бы асколкамы!

Повар представил себе такую перспективу и нервозно вытер лоб, только сильнее размазав краску.

— В баню бы мне…

— Да какая уж баня в час ночи! — махнул я рукой. — Серго, вокруг нас с Романычем большой щит поставь.

— Ачищэниэм прайдёшься?

— Ага.

Ничего в этом особо сложного нет. Так же заклинание направляешь на другой объект, как на одежду. Единственное, себя тоже щитом надо прикрыть, чтоб краской не уляпало — она ж во все стороны полетит!

Ночные стрельбы всё же состоялись, сопровождаясь приподнятой эмоциональной атмосферой. Возможно, некоторые от смеха стреляли чуть кривее, но тут поручиться нельзя.

* * *

Что ещё было? Да всякое. Каждый день обязательно что-то да случалось.

То во время очередного задания третий взвод решил срезать путь и помчался по заснеженному полю, которое оказалось болотцем — вообще-то промёрзшим, но… В центре этого болотца пробивался тёплый ключ, и лёд там был совсем тоненький, только снежок и удержать. Три машины успели провалиться под лёд по пузо, пока остальные остановились. Вот корячились с ними, вытаскивая.

Потом, в полном соответствии с капризной мартовской погодой, внезапно решила вернуться зима, и после минус пять-шесть днём, которые воспринимались совсем тёплыми, ночью ударил мороз за тридцаточку. Машины под утро все встали колом, а мы (преподаватели) сразу вспомнили северную базу у Великого ледяного моста.

— Ну как тебе наш март? — иронически спрашивал я у великого князюшки.

— Ничего! Зато когда ещё курсанты отработают навык отогревания шагоходов в экстремальных условиях? — бодрился он.

Все, кто мог, магически разогревали мешки с песком (благо они у нас хотя бы были!), которыми обкладывали застывшие «суставы» шагоходов. Упарились — никакой бани не надо!

Но самым феерическим случаем была потеря курсантом личного оружия.

Каждому на учение выдали казённый автомат. Да, разряженный. Но таскать его было положено с собой везде — для отработки навыка. Особенно когда покидаешь машину — выносить с собой неукоснительно! Как бы моделирование нахождения на территории противника.

Чем кончилось?

Мехвод одного из «Локустов» выскочил по нужде, автомат на что-то повесил… и забыл!

Вот их экипаж вспотел бегать по полигону, когда до них дошло, что автомата нет. Облазили всё, весь маршрут — безрезультатно. Пришлось сдаваться начальству. Серго тоже не рад был потере оружия и отрядил весь взвод, в котором числился шагоход, искать потерю.

Нет автомата, как сквозь землю провалился!

Понурый взвод вернулся к месту расположения… и тут кто-то глазастый заметил, что автомат, оказывается, не где-то был повешен, а с внутренней стороны опоры «Локуста», за скобу, да там он всю дорогу и болтался!

Обкосячившийся курсант был счастлив, хотя и получил в качестве наказания два наряда на кухню.

Утром субботы мы возвращались в Иркутск, полные разнообразных впечатлений, и я искренне надеялся, что на сегодня у моего прекрасного семейства не будет никаких планов. Единственное, на что я готов был согласиться — это на игру с детьми в Гулливера в стране лилипутов. Пусть мои мелкие человечки ползают по мне, пусть хоть нитками обматывают — я намеревался лежать пластом, прерываясь на еду и на пару часов уединения с супругой, которые я хотел всё же выкроить. Сплавить малых нянькам, выкрасть Серафиму у дамского кружка и забаррикадироваться с ней в личных «покоях». А потом опять лежать пластом, да. Надо же мне отдохнуть, в конце концов?

Потому как вечером нас с Иваном снова ждал военный курьерский дирижбандель и полёт в Бидар на очередное обследование.