Ловец духов - Григорий Константинович Шаргородский Страница 12

Впрочем, Дима, после того как привел себя в относительный порядок, вид имел настолько несчастный, что все наши с тетушкой агрессивные намерения рассыпались прахом. Любящая мать тут же начала хлопотать возле своего ненаглядного сыночка, а я решил отложить нотации. Что же касается Фроси, то она, явно сложив до кучи некоторые оговорки и геройскую физиономию нашего поединщика, смотрела на него слишком уж масляными глазками. Как бы не влюбилась девица. С корыстной, но неглупой искательницей выгодного замужества договориться можно, а вот с влюбленной будет намного сложнее.

Завтрак прошел в непринужденный обстановке, если не считать кислый вид, с которым Дима наблюдал за тем, с каким удовольствием я поглощал яичницу с беконом и вкуснейшие блины. Я с ним, конечно, поделился зельем Виринеи для таких случаев, но аппетит моего друга все равно запаздывал. Наконец-то он не выдержал и попросил у матушки разрешения уйти к себе в комнату, дабы отлежаться, но не тут-то было.

Когда до нас донесся громкий звук дверного звонка, все с недоумением переглянулись. Точнее, не все – мелькнувший в глазах тети Агнес озорной огонек настораживал. Фрося быстро сбегала вниз, чтобы узнать, кто там ломится с утра пораньше, за час до открытия библиотеки. Меньше чем через минуту в столовую влетела встревоженная гостья.

– Настя? – затравленно пискнул Дима.

Похоже, пока Фрося накрывала на стол, тетушка успела сбегать в кабинет и кое-кому позвонить. Наша подруга и деловой партнер встревоженно охнула, увидев синяк на лице похмельного героя, и почти так же, как тетушка, бросилась к нему, вцепилась в голову парня и принялась разглядывать уже смазанные лечебной мазью повреждения. По Диме было видно, что он страдает, представ в таком неприглядном виде перед возлюбленной, и в то же время млел от ее прикосновений и заботы.

Пока все присутствующие глазели на эту довольно пикантную сцену, явно испытывая разные чувства, я не смог удержаться и, как мне казалось, очень аккуратно и быстро выглянул из себя.

Оп-па, а это что за новости?

Совсем незаметно не получилось, потому что три женщины вдруг напряглись и с недоумением начали осматриваться. А вот Дима бросил на меня недовольный взгляд. Я давно рассказал ему о некоторых моих способностях, вот он и посчитал, что подглядывать за чужими эмоциями бестактно. Что-то я не помню, чтобы он так возмущался, когда я вчера выяснял, что именно чувствует к нему Фрося. Что же касается моего удивления, то относилось оно к расцветке ауры Насти. Там преобладали голубовато-красные сполохи тревоги и яркая лазурь заботы со странными проблесками того искристого сияния, которое сейчас куда сильнее излучал дух моего друга.

Что же это получается? Настя врала мне, когда говорила, что испытывает к Диме исключительно дружеские чувства? Или любовь у нее только сейчас прорезалась? Конечно, я мог ошибиться и это всего лишь признак искренней, идущий из глубины души заботы о близком человеке.

Желание читать нотации другу пропало окончательно. И без меня справятся. Так что быстро закончил завтрак, поблагодарил тетушку, которая меня не услышала, помогая Насте достучаться до разума и совести Димочки, и тихонько слинял. Сегодня у меня дел невпроворот. Наследника Спаносов я доставил домой живым и практически целым, так что дальше пусть разбираются сами. Хоть эта семья и стала для меня родной, в некоторые семейные дела я предпочитаю не лезь.

Дима проводил меня возмущенным взглядом, явно считая предателем, но навязываться в компанию не стал и решил стоически вытерпеть все, что заслужил. В основном тетушка напирала на недопустимость злоупотребление горячительными напитками. А вот Настя настойчиво пыталась выяснить, при каких обстоятельствах был получен уже изрядно побледневший синяк.

Добравшийся до кабинета, я позвонил сначала отцу Никодиму, а затем Виктору Дорофеевичу. Там же и дождался приезда водителя. Когда спустился в читальный зал, увидел Акиру, замершего у стойки, за которой восседала открывшая библиотеку Фрося. На завтрак учитель благоразумно не явился, попив чая у себя в спокойной обстановке, а сейчас он явно испытывал острое желание сбежать из этого дома куда подальше. Мне его помощь сегодня не нужна, но и подставлять наставника не хочется. С тетушки станется достать его и в подвале – порой она становиться пробивной, как таран.

Виктор Дорофеевич, едва войдя в библиотеку, оценил обстановку и решил составить нам компанию. Так что на базу мы поехали втроем.

Через час приехал отец Никодим, и мы устроили небольшой совет, к которому присоединился словоохотливый брат Илия и молчаливый Акира. Нихонец вообще редко лез со своими советами, но всегда внимательно слушал. Для начала я рассказал обо всем, что случилось в трактире, акцентируя внимание на деталях.

– Ты уверен, что знаки похожи? – прицепился к моим словам брат Илия.

– Конечно нет. Издалека мало что удалось рассмотреть, поэтому гарантировать не могу. Но такое чувство, что все это связано.

– И что предлагаешь? – спросил отец Никодим.

– А что тут можно предложить? Нужно брать Дубыню за вымя и беседовать. Только как? Мне светиться не стоит. Не хватало только сделать всех ушкуйников своими врагами.

– Полиции для задержания нужен веский предлог, – сокрушенно покачал головой отец Никодим, оценивая негативные стороны дела. – Князь тоже по одному моему и тем более твоему слову арестовывать капитана ушкуйников не станет. Нужно сделать все тихо. Есть у меня идея, но она тебе не понравится.

Да у меня уже тон батюшки вызвал нешуточную тревогу, а интуиция предвещала нечто очень неприятное. Так оно и оказалось.

– Брат Аркадий, – сказал, словно припечатал, отец Никодим.

– Нет, – тут же отреагировал я, практически на уровне рефлексов. – Вы серьезно?

– Более чем, – уверенно сказал священник. – Причем эта идея пришла мне в голову, как только ты рассказал о капитане. Нам больше никто не поможет в этом мутном деле. Ты понимаешь, что если быстро не доберешься до него, то он доберется до тебя, а может, даже и до Спаносов?

Зря отец Никодим зашел с этой карты. Так грязно он обычно не играет, значит, действительно чувствовал, что ситуация у нас безвыходная.

– Но он же считает меня почти что демоном.

– Ну, такие подозрение были и у меня. Поначалу, – невозмутимо парировал священник. – Поразмыслив, я посмотрел на ситуацию с другой стороны и принял тебя таким, каков ты есть. А брат Аркадий вовсе не дурак. К тому же не в его положении привередничать.

От этих слов моя жгучая ненависть к бесогону чуток поутихла, уступив немного пространства