Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый Страница 9

Я сдержал свою усмешку. На вид грозный воитель — не умеет читать! Впрочем, из истории я не помню, чтобы к концу XVII века в России была поголовная грамотность. Вон, даже Пётр Великий — и тот писал с такими грамматическими ошибками, что приличная учительница русского языка рассудка лишилась бы, диктанты проверяя царские.

— Я, князь Григорий Григорьевич Ромодановский, волей своей… — громогласно, чтобы, наверное, слышало большинство защитников усадьбы, читал Тарас.

Вроде бы, всё указывало, что человек этот из казаков будет. Я попутно ожидал увидеть этакого запорожца. Рослого, поджарого бойца. Еще с чубом до плечь.

Но Тарас был низенький, пухленький. Как есть — колобок. Тот сказочный персонаж был хитрым, он от бабушки убежал, дедушку обманул, некоторых зверей облапошил. Так и этот пухлый, с залысиной и с некоторыми азиатскими чертами лица мужичок оказался хитрым и изворотливым. Впрочем, если мне не изменяет память, колобок-то в той сказке плохо кончил. Нашлось зверьё похитрее хлебобулочного изделия.

— … На сём печать свою прилагаю, — закончил читать Тарас.

— М-да… — многозначительно сказал вояка, снял шлем и почесал затылок.

— Нескладное положение выходит, — произнёс Тарас, разглаживая свою чернявую бороду. — Мы жа случаем попали в усадьбу Григория Григорьевича. Батюшка наш в Казань шёл, оттуда на Южные рубежи. Вот и боевых людишек с собой вёл. Да решил наведаться до своего родственника, дабы споры земельные порешать. А тут колокола… Смута стрелецкая. Вот так и оказались мы в усадьбе Григория Григорьевича.

Наконец, у меня в голове всё сложилось. Если два родственника разных ветвей Ромодановских между собой местничали, то, значит, спор их практически перерос уже в военные действия. На Руси местничество долгое время было даже полезно тем, что споры между родовитыми боярами решались судом. Чаще — царским.

Если местнический спор начинался, значит, между собой бояре готовы были передраться. И сколько было бы междуусобных войн, и смогла ли бы Россия в таких условиях выжить — вопрос спорный. В некотором роде институт местничества помогал.

Но это означает, что между Григорием Григорьевичем и Юрием Ивановичем Ромодановскими вражда должна быть такой, как, наверное, сейчас между Григорием Григорьевичем и Иваном Хованским.

— Сильно, что ли, побили людишек-то Григория Григорьевича? — взяв немного времени на размышления, спрашивал я.

Из соседней усадьбы Языкова уже вышла седьмая телега. Дядька Никанор повёл стрельцов в соседнюю усадьбу, чтобы посмотреть, что там творится, и, что есть, оттуда вынести. Здесь же все еще решались вопросы.

— Ну же! Быстрее отвечайте. Неровен час, бунтовщики придут. И они пушками обзавелись. Крови прольётся немало. А вам здесь, в усадьбе, всё едино не переждать смуту, — повышая тон, требовал я решений.

Ещё не хватало, чтобы я ушёл несолоно хлебавши от усадьбы Григория Григорьевича Ромодановского. О каком моём авторитете может идти тогда речь, если я не выполнил то задание, на которое напрашивался сам!

— Да не-е, не шибко мы их и побили. Плетьми приказчика отходили, ружья забрали, даже девок и жёнок не помяли. И добра с усадьбы никто не брал, — отвечал Тарас, стараясь всё же говорить коротко и по делу.

— Тогда так… — решительно сказал я. — Мы с вами говорим о том, что вы, когда ваш батюшка Юрий Иванович ранение получил, решили оборонять усадьбу родственника боярина вашего. Вот пущай Григорий Григорьевич и благодарит вас за это! Ну а уж вы часть благодарности — мне…

Установилась небольшая пауза, а потом глаза Тараса просияли. Алексей же Матвеевич всё ещё находился в недоумении, и приказчик Юрия Ивановича Ромодановского, снова почесав бороду, склонился поближе и стал ему объяснять на пальцах, что именно я имею в виду.

Я же в это время уже давал знак своим стрельцам, чтобы они подходили с телегами. Конкретно я, получается, в этой операции сработал не очень. Стремянные, судя по всему, уже полностью обчистили усадьбу Языкова. Из подворья были вывезены девять телег. Уверен, что часть ещё стояла внутри усадьбы.

— За батюшку нашего слово скажешь? — спросил Алексей Матвеевич.

— А он, батюшка ваш, крестоцелование государю не преступил. За верность свою пострадал. Рубился с именем царя на устах… Такого славного боярина кто же в чём упрекнёт? Да еще и со сродственником своим замится, — сказал я и тут же продолжил: — Людей своих вы теперь отправляйте помогать моим стрельцам. Забираем из усадьбы всё ценное. Людишек также не оставляем.

Наконец-то делом займёмся.

— Полковник! — ко мне подбежал запыхавшийся Прошка. — Смутьяны и воры собираются у той дороги. Шибко много их уже.

Мой порученец указал в сторону одной из двух дорог, которые мы перекрыли.

— Алексей Михайлович, — тут же я обратился к голове боевых холопов. — Заряд в пушках есть? Али так, пужать хотели?

— Есть заряд. Добрым дробом со свежим воском забиты пушки. И палят они зело добро. У нас ружья такие добрыя, яко ни у кого иного не сыскать! — бахвалился Алексей Михайлович.

Что ж, вот теперь это нам на руку.

— Прохор! — обратился я к своему порученцу. — Беги до Глебова и накажи ему от моего имени, кабы отвлёкся и сюда пришёл да сотников своих взял.

Прошка вновь умчался, а я стал распоряжаться процессами разорения усадьбы. Но мы ведь не грабители? Мы ведь доброе дело делаем! За добрую свою долю. Это разорение легальное.

Алексей Дробатый уже со своими людьми отошёл в сторону дороги, где против нас собирались бунтовщики. Туда же широкоплечие холопы потащили и две пушки. А я старался примерно представить себе, сколько можно взять с боярина Григория Григорьевича Ромодановского за вот эти вот все восемнадцать подвод, гружёных доверху.

Да тут только серебряной утвари на две полных подводы было. Да сундучки со всякой разной… шёлк и бархат, одежды золотом шитые. Ходи меж них, как на базаре, нет конца ряду. И всё абсолютно утащить нам не удаётся. Ведь только ковров и красных дорожек, которыми были устланы все помещения в большом тереме, было столько, что ещё пять-шесть телег понадобилось бы. А столько мы не нашли.

А какими же красавцами были у Ромодановского кони! Я не специалист по лошадям. Но если они красивые и мощные, поневоле оценишь и залюбуешься. Да это и хорошо, что я о них знаю — нужно сразу думать о большом конном заводе с кем-нибудь на паях. России срочно нужны