Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый Страница 10

Но это тогда, когда мы вырвемся из западни и скарб увезём, чтобы и мы целы, и Ромодановский доволен.

Вот только, обозревая с крыши высокого терема собиравшихся для прорыва бунтовщиков, я сильно сомневался, что это мы в западне. Скорее, мыши собираются у норы, не догадываясь, что в норе-то и проживает лютый зверь.

От автора:

Наш современник попадает в Темные века. Сможет ли он воспользоваться знаниями и умениями, что даны ему жизнью в двадцать первом веке? Шанс есть, и немалый. https://author.today/work/246798

Глава 4

Москва

13 мая 1682 год

Полчаса, не меньше, понадобилось, чтобы выстроить колонну. Поезд из уймы телег, двух пушек, усадебных людей и множества бойцов получался большим и длинным, особенно если идти по не самым широким улицам Москвы.

Впрочем, этих улочек нам предстояло пройти немного — с версту, не больше. А дальше либо широкое пространство, либо очень широкое, как сама Красная площадь.

Самое сложное в пути — это не столько узкие улочки, здесь бунтовщики вряд ли додумались бы устроить засаду. Сложнее нам будет выходить как раз на открытое пространство. Стрельцы не приспособлены ставить баррикады.

Не знаю, почему. Может, всё дело в том, что не имеют опыта боев в городских условиях. Или руки пачкать не хотят. Хотя на улицах и редко увидишь хоть что-то, что можно было использовать для баррикад. Народ практичный, каждую досточку в дом отнесет. Ну не из лошадиного же навоза выстраивать крепости!

— Что тут? — спросил я, когда подошёл к блокпосту, где ещё недавно звучали выстрелы.

Вопрос был задан, скорее, для проформы. Только что я изучал диспозицию с высоты. Считал противника, определял наши шансы. Из-за этого чуть было не сломал себе ногу. Когда слезал с крыши терема, задел бок. Уже было и забыл, что он у меня ранен. Из-за резкой боли чуть было не упал. Реакция не подвела.

— Тут все недобре. Зело много воров собралось. Да вот, еще бирючи нашлись… Кричат о том, что это мы наряд державный нарушаем. А будто бы — они суть есть оплот державный, — сотник Собакин, а именно он был назначен мной ответственным за этот участок, ухмылялся.

Я прекрасно понимал: ему хочется поговорить, ещё раз услышать все доводы в пользу того, что именно мы — закон, а не бунтовщики.Вообще в этом времени, имея крайне ограниченный инструментарий для общения, люди большие любители поговорить. Вот только времени, чтобы разводить демагогию, теперь точно нет.

Любой, видя происходящее, разок послушав мои доводы, уже понял бы и проникся, выбрал бы правильную сторону. Ну а если у существа разума нет даже в базовой комплектации — то такие дурни мне и вовсе не нужны. Рассчитываю, что под мою руку встали люди, а не существа без разума. Логично, что если они со мной, а я уверен в своей правоте, то дураков вокруг меня не много.

— Готово, полковник! — сказал сотник боевых холопов князя Юрия Ивановича Ромодановского, Алексей Дробатый.

— Подкатывай пушки. А я выйду и слово своё скажу, — сказал я и, не дожидаясь того, что меня отговорят от безрассудного дела, прошёл метров на пять вперёд, где пространство расширялось, превращаясь в немаленькую площадь.

Хотя в чем это безрассудство? Да, опасно. Но разговаривать нужно, доводить свою правду, необходимо. И когда есть сила, помноженная на правду, то нет ничего, что эту синергию одолеет.

— Слово дадите ли сказать, али воевать начнём сразу? — выкрикнул я.

Вроде бы как, выражение «молчание — знак согласия» должно появиться куда как позже, к концу следующего века. Но и теперь уже всё выглядело именно так.

На меня были направлены стволы пищалей. Нашлись среди бунтовщиков стрельцы, которые недрогнувшею рукой наводили свои ружья в сторону выхода с узкой дороги.

— Живы и царь, и царевич! Будет вам смуту чинить! Пришлите своих людей выборных — дюжину, много — две. Вот пущай и увидят всё своими глазами, — вещал я.

Цепочка заколыхалась, некоторые стволы дрогнули и пошли вниз. Между тем я старался охватить своим взглядом тех бунтовщиков, которые всё ещё направляли на меня свои ружья. Не так-то быстро произвести залп, тем более когда явно нужна команда. Ну, а по этой команде и я успею сигануть вбок и спрятаться за теми щитами, которые выставили мои стрельцы.

— Более того, скажу вам, стрельцы: можно ведь и двух царей иметь на престоле. Империя не оскудеет от этого. Пущай разумник Пётр Алексеевич царём будет, а Иван Алексеевич — вторым царём при нем. И так согласие между всеми настанет. А кто иное скажет вам — тот смутьян и вор! — сказал я и тут же выполнил манёвр тактического отступления.

Стрельцы ещё слушали меня с разинутыми ртами, словно те малые дети, крутили головами, будто бы в поисках родителей, чтобы подсказали им, что хорошо, что плохо. А вот поспешивший выдвинуться вперёд линии бунтовщиков всадник уже давно проявлял намерение ничего более не ждать и выстрелить в меня из пистолета.

— Бах! — прозвучал выстрел.

Поздно. Я не только скрылся за щитом, но и успел сделать вдох-выдох.

Наверняка стрелявший и сам понимал, что убить он меня не сможет, ведь я прекрасно видел этот маневр, и стрелял так, для острастки.

— Пали, братцы-стрельцы! Выжигай сучье нарышкино племя! — надрывно заорал всадник.

— Всем сесть и приготовиться! — не слишком громко, чтобы не слышал противник, отдал приказ я.

Стрельцов учили стрелять в грудь. Если даже присесть на корточки, то пуля, если и пробьёт щит, почти наверняка пролетит мимо, над головою.

Я уже надеялся, что меня услышали, что посеял своими словами сомнения в умах бунтовщиков, как…

— Бах-бах-бах! — прогремел залп в нашу сторону.

— Бум-бум! — свинцовые шарики били в наспех сколоченные щиты.

Несколько пуль действительно преодолели препятствие. Эти уже были на излёте, встретившись с препятствием, но если последует ещё один залп, то щиты наши развалятся. Потому действовать нужно быстрее. Но не так уж и быстро готовятся пушки к выстрелу. Может придется еще поговорить с бунтовщиками. Но только из-за щитов.

— Пушки готовь! — прокричал я, погромче — насколько хватало голоса.

Это был ещё один посыл для бунтовщиков. Может, убоятся артиллерии да разбегутся. Не хотел я проливать кровь людей незлых, сомневающихся, а проще говоря — обманутых. Ну а будут упертыми, так… Не пожарить яичницу, не разбив яйцо.

И ведь сейчас