Без права на остановку - Дмитрий Валерьевич Иванов Страница 5

— Так вы третья в очереди на престол? То есть можете стать королевой? — интересуется Горбачева.

— Да, но передо мной папа и младший брат. И если у него будут сыновья, то они тоже впереди будут. Так что у меня немного шансов… Ой, Толя тебе же Хокон передал подарок! — третья в очереди, подпрыгнув, ускакала в прихожую, где оставили чемоданы.

— Хокон — это и есть её брат, — пояснил я присутствующим и преградил дорогу любопытной Светке в спальню. — Туда нельзя!

Светка, когда вставала, зараза, успела показать, что на ней всё-таки чулочки. Но я сделал вид, что меня это не волнует. Красива, сексуальна, но уж очень избалована. Семь пятниц на неделе. Думаю, ко мне давно остыла, и просто хотела покуражиться, когда остановила машину, заметив на обочине. Но Раиса Максимовна её планы сбила, и теперь Светка сидит и изображает из себя пай-девочку. Не верю ей!

— Вот! Только ты скажи, что я тебе сразу отдала! — мне протягивают деревянную модель дельтаплана, думаю, сделанную лично руками будущего короля Норвегии.

— Круто! Надо будет позвонить ему и спасибо сказать. И подарком заморочиться в ответ!

В целом встреча прошла в тёплой, почти домашней атмосфере. Примерно через час дамы, удачно прихватив с собой скрипача, отбыли на своё мероприятие. А минут через десять к даче прибыла и моя машина. Приволокли её, правда, на тросе.

— Ничего сделать не смог! Сегодня заеду в гараж, а завтра утром вернусь и за полчаса всё починю, — сообщил план действий водила.

— Ты смотри, мне на заседание Верховного Совета к десяти в Кремлёвский дворец съездов! — предупредил я.

— Я понял. Обязательно успеем.

Отпускаю водилу, потом повара и официантку и мы, наконец, остаёмся одни. На даче три комнаты, но меня интересует сейчас одна, та в которую не заглядывали гости — спальня.

— Красиво… — сказала Марта. Всего одно слово. Но каким тоном.

И впрямь — получилось неплохо. Два десятка свечей — часть на подоконниках, часть на прикроватной тумбе и каминной полке — мерцали мягким тёплым светом, от которого всё вокруг выглядело чуть волшебно. По комнате — полтора десятка свежих хризантем в высоких узких вазах, которые пришлось покупать отдельно и везти сюда, замотав в полотенца. В углу — огромное зеркало в бронзовой резной раме, явно дореволюционное. Случайно нашёл в кладовке и тут же понял: сюда. Под потолком покачиваются разноцветные шарики, надутые гелием — с этим, к слову, тоже пришлось повозиться. Но главное — на полу, прямо у постели, лепестками роз выложено сердечко. Чую, завтра будет чем заняться уборщице…

По глазам Марты вижу: не зря старался. И да, «красиво» — было последним значимым словом в тот вечер. Потому что потом говорить уже было совсем некогда.

Глава 3

Глава 3

А вот не стану рассказывать, как прошла ночь. Да я и сам не всё помню, но одно скажу точно: было хорошо. Настолько хорошо, что утром я, порядком невыспавшийся, зато до предела довольный жизнью, еду на заседание, улыбаясь без причины во всю хлеборезку. И хоть я спал часа три от силы, чувствую себя отлично. Шофер бросает на меня недоуменные взгляды в зеркало заднего вида, но молчит. Профессионал.

Впереди — заседание… нет, пока ещё не Государственной думы — всё-таки 1989-й на дворе — а Верховного Совета.

— Шеф, когда забирать? — спрашивает мой водила, подъехав ко Дворцу Съездов.

Я для него уже и «шеф»! Похоже, впечатлился моими вчерашними знакомствами.

— Ты сейчас возвращайся в Барвиху, и если вдруг моя гостья куда-нибудь захочет поехать — отвези. А за мной, пожалуй, часика в два заедь. И уже с чемоданами и девушкой.

— Всё нормально будет. С вещами помогу, отвезу куда надо, и в два, да пол второго, уже будем здесь, — чеканит водитель почти по-военному.

Вы спросите — как так: в разгар обсуждения состава Совета Министров СССР я вдруг лечу в Красноярск? А вот так. Отпросился у Вилкаса. Неформально, конечно. Да и, честно сказать, не верю я, что все депутаты будут ходить на эти заседания комитетов. Ну, кому надо — тот останется: кто-то что-то выбить хочет, кто-то рвётся с речью, у кого-то энтузиазм ещё не выдохся. Те пусть сидят и маются фигнёй, а я — домой.

Поэтому, спокойно отсидев утреннюю и дневную части заседания, иду на выход — и натыкаюсь на старого знакомого, а пожалуй, уже и нового друга — Вепрева. Впрочем, чему удивляться — он ведь глава комитета по аграрной политике, ему и положено бывать на всех заседаниях.

— Да я улетаю сегодня… Так бы, конечно, посидели где-нибудь, — развожу я руками на предложение Вепрева пообщаться в неформальной обстановке.

— В Красноярск летишь? — почему-то оживился дядя и даже схватил меня за рукав пиджака.

— Ага, домой, — подтверждаю.

— Толя, сам бог тебя послал! Выручи ещё раз. Дело привычное: передам с тобой груз, тебя встретят в аэропорту и заберут его!

— Опять семенной материал? — шучу я, и вижу, как у земляка округляются глаза.

— Как узнал? Я сам только утром получил. Даже не ожидал, что он так рано прибудет.

— Что контейнер этот? — изумился я тому, что угадал. — Да как он попал сюда? Я его в Красноярск отвозил лично!

— Обмен делал с хозяйством из Казахстана. Я им — твои материалы из Норвегии, они мне — свои. И вышло так, что через Москву быстрее всего, — торопливо поясняет Вепрев. — Да ты видел этого казаха в аэропорту — директор совхоза, что под Талды-Корганом. У них там хозяйство в числе экспериментальных. Ещё с союзной программы по ускорению висят. Кураторы из Госплана, техника — новейшая, специалисты — толковые… А порода их — Шароле, французская, мясная. Мощная — быки, как танки. Привозили лет пять назад через Прибалтику, за валюту. И прижились, представляешь? Условия подошли. Отбора грамотного добавили — теперь сами разводят… А с мясом казахских быков и с молоком норвежской красной… да наш совхоз будет одним из передовых хозяйств не только в Сибири, но и в стране!

Он говорил