Ополченцы - Алексей Дягилев Страница 5

— Как дела, сержант? — подошёл ко мне капитан Прокудин, когда я уже почти закончил разбираться с наличием личного состава.

— Хреново, товарищ капитан, от взвода только половина в живых осталась. А вот кто убит, и кто ранен, не скажу. Списков личного состава у меня не было, а всех бойцов я не знаю. Вот те, что остались, отдельно записаны легкораненые. — Подаю я листок с фамилиями.

— Плохо, товарищ сержант, что боем вы не управляли и бойцов не знаете. Вот список вашего взвода, сверишь со своим, и отметь тех, кто в строю, остальных запишем в безвозвратные потери.

— А как в рукопашной управлять? Да и не обучен я взводами командовать. — Отмазываюсь я.

— Да видел я всё, сержант. Сам вот не удержался, и с третьим взводом на подмогу поехали. — Кивает он на свою перевязанную кисть левой руки. — Полроты полегло, но противника одолели. Занимайте позиции на восточной опушке и окапывайтесь. Я немного погодя подойду. Колечко у нас намечается, артиллерист. Так что не расслабляйтесь. — Чуть тише добавляет он.

— Прорвёмся, товарищ капитан. Бывало и хуже. Ещё и не из такой глубокой… расщелины выкарабкивались. — Не стал я выражаться при начальнике штаба.

— Прорвёмся, конечно, только раненых много, технику опять же бросать… — Отмахнув мне здоровой рукой, начинает рассуждать капитан, уходя в направлении штаба.

Возвращаюсь к своим и, озадачив Афоню составлением списков потерь личного состава, веду бойцов взвода на позицию трудармейцев. Как я успел заметить, потери они понесли немалые, а вот окопы начинали копать первоначальным составом, поэтому справедливо рассудив, что места всем хватит, я и решил занять пустующие стрелковые ячейки. Как говорится — кто первым поспел, тот и пострел. Приказ я получил, — «занять позиции на восточной опушке», а так как опушка она большая, то и займём те позиции, которые более выгодны в тактическом плане.

— Здорова, славяне! — подойдя к линии окопов, приветствую я ближних ко мне мужиков, орудующих сапёрными лопатами.

— Здравия желаем, товарищ командир. — Нестройным хором отвечают двое бойцов, выпрямившись в неглубоком ещё ходе сообщения. Хотя больше всего они походили на бригаду землекопов, в своих чёрных фуфайках и кепках, которой по сути дела и являлись. Но боевое оружие, находящееся под рукой в стрелковых ячейках, а также армейские плащ-палатки, отличало гражданских от военнослужащих. Конечно «человек с ружьём», это ещё не настоящий солдат, и даже первый бой, не сделает из военнослужащего — солдата. А вот первая рукопашная? Это страшно. Когда глаза в глаза, и ты видишь, что первый, убитый тобой враг, отошёл на тот свет… В динамике боя рефлексировать некогда, тех кто выживет, нахлобучит потом, но накроет обязательно. Так что передо мной стояли именно что солдаты, заглянувшие в глаза смерти, а не просто военнообязанные.

— А где ваш командир, товарищи красноармейцы? А то я с пополнением пришёл, так что познакомиться бы не мешало. — Спрашиваю я.

— Убили нашего лейтенанта. Сегодня только назначили и в рукопашной убили. Бригадир за него остался — Владимир Семёнович. — Отвечает один из бойцов.

— И где мне его найти? — Уточняю я.

— Да вон он, сам к нам идёт. — Указывает боец на своего командира.

С подошедшим к нам кряжистым, широкоплечим, уже не молодым «комбригом», мы быстро нашли общий язык, да и места в намечающейся траншее, хватало на всех. Тем более у Семёныча нашлось в запасе главное оружие пехотинца — это лопаты. И не обычные МПЛ, а БСЛ, то есть большие сапёрные. Так что бойцы приступили к совместному оборудованию взводного опорного пункта, так же, как перед этим, вместе сражались в рукопашной (только трудармейцы воевали с другой стороны шоссе), тем более после объединения получился полнокровный взвод. Причём как выяснилось из зольдбухов, воевали мы с так называемой 15-й мотоциклетной ротой эсэсовского полка (естественно спешенной). Во время артподготовки мотоциклисты подобрались к перекрёстку, а когда началась атака, они попытались захватить как саму переправу, так и плацдарм на западном берегу реки. Это у них почти получилось, и пока остатки шестой роты перебегали через мост, немцы сели им на хвост, и на плечах отступающего противника захватили переправу. Сапёры поначалу растерялись, и не произвели подрыв (когда немцы ворвались на мост, на нём ещё оставались наши бойцы), а потом уже не успели. Если бы не разведчики, наша контратака и заградительный миномётный огонь, фрицы бы успели занять оборону и, закрепившись и подтянув бронетехнику, ударили бы по батальону с тыла. Может быть и не ударили, но выбить эсэсовцев с плацдарма, мы бы точно уже не смогли. Каких-то десять минут, и шесть единых пулемётов, не оставили бы нам ни одного шанса. Это не считая артиллерийской поддержки, а про такую мелочь как лёгкий миномёт и винтовки, можно и не упоминать. Так что нам повезло, что следом за мотоциклистами проскочило не так много пехоты, а своим броневзводом фрицы рисковать не стали. Хотя может это и не пехота была, а пионерское усиление, тогда понятно, почему мост не взорвался сразу. Его вместе с самоходкой подорвал ценой своей жизни последний из сапёров, который дежурил у переправы, о чём и поведал мне тёзка Высоцкого, в процессе знакомства и озадачивания личного состава. А вот «комбригом» Семёныча окрестил как обычно я, но это для так сказать внутреннего потребления. Воинского звания у бугра не имелось, а такой должности как бригадир, в стрелковой роте РККА нет. А если перевести на армейские деньги, то бригадир — это командир строительной и не только бригады, сокращённо комбриг. Ходит же анекдот, про командира танкового корпуса, хотя под Москвой несколько таких командиров сражалось, и это не анекдот.

«Когда враг подошёл на ближние подступы к Москве, то со складов полигонов и баз длительного хранения, начали вытаскивать всю боевую технику, лишь бы она стреляла. Танки без двигателей и гусениц устанавливали на перекрёстках дорог, закопав их по башню, обеспечив боеприпасами, экипажем, и иногда телефонной связью, превратив их в бронированные огневые точки, сокращённо БОТ. Командиры таких огневых точек и называли себя „командирами танковых корпусов“. Иногда случались и казусы, когда вышестоящему командованию звонил командир огневой точки и, представившись командиром танкового корпуса, спрашивал, — что ему делать?»

Но это совсем другая история и здесь она ещё