Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 - Ник Тарасов Страница 31

— Что там? — спросил купец, щурясь и приставляя ладонь ко лбу, чтобы лучше разглядеть.

— Так стекло же, — ответил я с улыбкой. — Раз начинаем торговать, то уже и повезёте первую партию. Чего зря гонять обоз туда-сюда? За один раз всё и сделаем.

Глаза Игоря Савельевича загорелись азартом. Он любил хорошие сделки, а эта обещала быть именно такой.

Петька с Фёдором, тяжело дыша от быстрой ходьбы, принесли ящик, к которому, видать, на скорую руку прибили ручки из досок. Ящик был сделан грубовато, но крепко — выдержит дорогу до Тулы, не развалится. В нём, переложенное соломой и ветошью, лежало двадцать листов стекла, каждый размером локоть на локоть — как под линейку. Формы то одинаковые. Стекло было чистое, прозрачное, без мусора и пузырей.

Игорь Савельевич аж крякнул от удивления, увидев, сколько стекла мы готовы отдать прямо сейчас.

— Вот это да! — воскликнул он, осторожно проводя пальцем по верхнему листу. — Я-то думал, у вас ещё мало готового товара, а тут… Да это ж богатство целое!

— Семён сказал, всего двадцать пять есть, — доложил запыхавшийся Петро. — Пять оставил, как барин велел, а остальное вот, принесли.

— Молодец, Петька, — похвалил я его, а потом обратился к купцу: — Ну как, Игорь Савельевич, увезёте?

— Увезу, конечно! — воскликнул тот, потирая руки. — Такой товар, да не увезти? Да за него в Туле с руками оторвут! А уж петербуржцы-то как обрадуются — не ожидали небось, что так быстро получат новую партию.

Он тут же начал распоряжаться, чтобы ящик со стеклом погрузили на самую надёжную телегу, уложили так, чтобы не тряслось, ещё подложили сена для мягкости. Видно было, что купец ценит товар и боится его повредить в пути.

— Ну, по рукам, значит? — спросил я, когда стекло было надёжно упаковано и готово к отправке. — Двадцать листов по девятнадцать рублей — итого триста восемьдесят рублей.

— Всё верно, — кивнул Игорь Савельевич, доставая из-за пазухи кожаный мешочек. — Вот тут расчет за доски и еще двести двадцать рублей за стекло — больше с собой нет, оставшиеся сто шестьдесят привезу в следующий раз, как продам стекло. Пересчитайте, Егор Андреевич, чтоб без обид.

Я развязал мешочек и посмотрел. Пересчитаю потом, в доме. Сейчас не хотелось показывать всем, сколько денег я получил — мало ли кто позарится.

— Верю на слово, Игорь Савельевич, — сказал я, пряча мешочек за пазуху. — Когда теперь вас ждать?

— Через неделю буду, — ответил купец, взбираясь на коня. — Как обещал. Привезу ещё заказов, если будут, и там обсудим, сколько стекла можете делать регулярно.

— Через неделю так через неделю, — кивнул я. — Будем ждать.

Игорь Савельевич махнул рукой, и обоз, скрипя колёсами и позвякивая упряжью, тронулся в путь. Я стоял у ворот деревни, провожая взглядом телеги, гружёные досками и драгоценным стеклом, и думал о том, как изменилась моя жизнь за последние месяцы. Кто бы мог подумать, что я, обычный человек из XXI века, окажусь здесь, в прошлом, и буду налаживать производство стекла, строить дома, торговать с купцами…

Но размышлять об этом можно было и потом. А сейчас нужно было идти к Семёну и обсудить расширение производства. Если мы хотим удовлетворить спрос на наше стекло. Дел было невпроворот, и это радовало — значит, жизнь продолжается, и всё идёт своим чередом.

Глава 12

Быстро пообедав, я решил, что нужно сходить на лесопилку и посмотреть, как там дела у Семёна. День выдался ясный, солнечный. Небо — высокое, синее, с редкими перистыми облаками — словно намекало, что осень еще не скоро, и у нас полно времени для всех задуманных дел. Я шагал по утоптанной дорожке, мысленно прикидывая, что еще нужно успеть сделать до холодов.

Буквально выходя из деревни, я наткнулся на Митяя и Гришу, которые оба несли почти по полной корзине улова, довольные, но запыхавшиеся от непомерной ноши. Рыба в корзинах поблескивала серебристой чешуей на солнце.

— Ого! — воскликнул я, рассматривая их добычу. — Вижу, удочки с новыми крючками не подвели?

— Еще как не подвели, Егор Андреевич! — радостно отозвался Митяй, ставя корзину на землю и вытирая пот со лба. — Такие хорошие крючки, прямо загляденье! И нитка эта, шелковая, — чудо как хороша! Рыба как начала клевать с утра, так до сих пор не переставала. Мы уж думали, не хватит нам корзин-то!

— Щуку вон какую выловили, — добавил Гриша, указывая на особенно крупную рыбину, торчащую из корзины. — Да не одну, а аж три! Одна сорвалась, зараза, нитку перекусила. Но это ничего, мы еще наловим!

— Степану отдайте, добытчики вы наши, — сказал я им, похлопав Митяя по плечу. — Пусть баб озадачит, чтобы часть засолили, а часть на уху пустили. Да смотрите, чтобы всем досталось.

— Обязательно, Егор Андреевич, — заверил меня Митяй. — А ежели надо будет, мы ещё наловим.

— Наловите, — кивнул я. — Только не забывайте, что мелочь отпускать надо. Пусть подрастет.

— Помним, помним, — отозвался Гриша. — Мы только крупную берем, как вы и велели.

Довольный их ответом, я пошел дальше, а рыбаки, подхватив свои корзины, направились в деревню.

По дороге меня нагнали Пётр с Ильёй, тоже направлявшиеся на лесопилку. Они несли ящик с формами для бутылок, которые привез Игорь Савельевич, и о чем-то оживленно переговаривались между собой.

— А, Егор Андреевич! — воскликнул Пётр, заметив меня. — А мы как раз вас ищем. Там на лесопилку новые бревна привезли, здоровущие такие, в самый раз для дома Степана. Только вот незадача — пила затупилась, надо бы заточить, да никто кроме нас с вами да Семёна не умеет. А он весь день со стеклом занят. Вы вроде показывали всем, да никто толком кроме нас и не точил.

— Да, показывал, — кивнул я, вспоминая, как объяснял мужикам принцип заточки пил и другого инструмента. — Там ничего сложного нет, только угол важно соблюдать и не перегревать металл.

— Вот-вот, — подхватил Илья. — А мы все путаемся в этих углах. Может, еще раз покажете? А то без пилы вся работа встанет.

— Хорошо, — согласился я. —