Юго-западное направление - Алексей Дягилев Страница 29

составляли под вечер и подавали с утра, а люди прибывали в течение дня, и их нужно было чем-то накормить, хотя бы один раз. Да и много чего не хватало, начиная от котлов для варки и заканчивая посудой и ложками. Столовую разграбили ещё до нас, а большая половина бойцов пролюбила не только оружие, всё своё снаряжение и личные вещи, но и ложки. С тарелками выход нашли, используя для этого пустые консервные банки, а с «вёслами» не получилось. Немецкие самолёты поблизости не сбивали, и отливать ложки было не из чего, а то бы наделали разной посуды из алюминия, чугуний для этой цели как-то не подходил, так что приходилось жрать по китайской системе — палочками, всё-таки веток в лесу хватало.

Батальон капитана Вашкевича ушёл из лагеря практически в полном составе, занимать оборону вдоль берега, в излучине Северского Донца. На месте остались только штаб, тыловые подразделения и санитарная рота полка, также пополненная до полного штата. А так как в район обороны второго бата входила и территория пионерского лагеря, то и распоряжалось здесь всем командование батальона. Роту младшего лейтенанта Громова забрали в свою армию, вместе со всеми военнослужащими из 57-й, которых нашли в окрестностях. Убыли в свои части и танкисты с кавалеристами. Оставался неприкаянным только наш слегка раздутый взвод управления, занимаясь охраной периметра и выполняя другие задачи. Где переформировывают вдребезги разбитую 341-ю стрелковую дивизию, никто не знал, да мы и не спрашивали (как-никак военная тайна). А что это за странная штука — взвод управления, тыловикам было невдомёк. Но скорее всего оперуполномоченный Саидов подсуетился, связавшись со своим руководством, потому как разведка абвера не дремала, и засылала своих «казачков» под видом выходящих из окружения красноармейцев. Потому мы и продолжали формировать команды из прорвавшихся через линию фронта бойцов и, после соответствующей проверки, направлять их дальше в тыл на переформировку. Имел свой гешефт от этого и комбат Вашкевич. Так как оружие мы теперь отбирали у всех, кого удалось задержать, выдавая взамен расписку, что такой-то такой-то, вышел из окружения с личным оружием, которое у него конфисковано в пользу бедных. Естественно эти стволы поступали на вооружение второго батальона, не всё же бойцам с палками и штыками бегать.

Иванна категорически отказалась эвакуироваться дальше в тыл, а также служить в санитарной роте, насмотрелась на страдания умирающих, которым ничем не могла помочь. Хотела она стать только разведчицей-диверсанткой или радисткой Кэт, на худой конец. И ведь не заставишь. Дивчина присягу не принимала и призыву не подлежала, всё только на добровольной основе. Пришлось пригреть её на своей широкой груди и временно взять в особый отдел, пока писарчуком, а когда найдём пишущую машинку, то будет секретарём-машинисткой. А так как батальону особый отдел не положен по штату, то приписаны мы были к литерному взводу, состоящему в основном из артиллеристов нашей 9-й армии, при нём мы и подъедались. Младший лейтенант Корбут по привычке называл своё подразделение взводом управления. Так мы и числились во всех ведомостях, как взвод управления четвёртой батареи 901 артполка.

Как единственной вольноопределяющейся женского пола в нашем взводе, комсомолке выделили отдельное помещение — комнату старшей пионерской вожатой, в ней она и спала, иногда не одна. Всё как-то само собой получилось, Иванна попросила меня зайти к ней вечером после службы, чтобы шкаф передвинуть. Я и зашёл на ночь глядя. В свой кубрик, оборудованный в одной из больших спален барака-казармы, вернулся только под утро, тяжёлый шкафина попался. Не ожидал я подобного от молоденькой активистки, думал, такие безобразницы только в наше циничное время встречались. Оказалось не только в наше. Не успел войти, как дверь сразу закрылась на щеколду, а хозяйка комнаты сама проявила инициативу, начав целовать меня прямо с порога, прижимаясь упругим девичьим телом. Тут стойкий оловянный солдатик и тот бы не выдержал, но я же не оловянный, да и не стойкий, а очень даже прилежный, в смысле прилечь. Хотя не только прилечь, из-за того что старая деревянная кровать сильно скрипела, пришлось периодически менять позы и места имения ненасытной, неугомонной партнёрши и использовать все предметы интерьера, которые были в комнате. Кровать, стол, стул, подоконник, сундук, ну и пол. Никакого шкафа не было и в помине, иначе бы и до него добрались. Не знаю, где эта юная девица всему научилась (спрашивать было недосуг), но оказалось, что девица не такая уж юная, да и совсем не девица. Так что утром на службе я клевал носом, в отличие от довольной секретарши, которая быстро строчила по листу бумаги своим аккуратным округлым почерком, записывая показания опрашиваемых красноармейцев. Так и закрутился наш военно-полевой роман в пионерском лагере, без всяких конфетно-букетных периодов и прочих увертюр и прелюдий. Злобного комиссара в нашем взводе штатное расписание не предусматривало, а начальство смотрело на наши отношения сквозь пальцы, так как само было не без греха.

Глава 12

Как и предполагалось, всю рутину хитрый опер поручил мне. Сам же занимался только вызвавшими подозрение красноармейцами и всеми средними командирами, так как допрашивать «офицеров» мне было не по чину. Вот после одной из бессонных ночей я и опрашивал очередную группу из тринадцати человек рядового и сержантского состава. Товарищ Саидов отлучился по неотложным делам в штаб фронта, а меня оставил за главного. Бойцы оказались из разных частей и соединений 57-й армии и показали, что отстали от своих подразделений по разным причинам, кто-то прикрывал отход, кто заблудился, кто потерялся, а кто и слегка растерялся. Из всех проверяемых я обратил внимание только на трёх человек, которые были из одной роты. Они рассказали, что оставались прикрывать отход своего полка, а после выполнения приказа пробивались самостоятельно в составе взвода, потом отделения, а вышло к своим только трое. Документы у них были в порядке, — только как опознать владельца, если в красноармейской книжке нет фотографии и он беспартийный? При отсутствии партийного, комсомольского и профсоюзного билетов — никак. Только основываясь на показаниях свидетелей и сослуживцев, а эти трое уверенно опознавали друг друга. Практически все окруженцы твердили одно и тоже, и вся эта рутина конкретно меня задолбала, так что к допросу очередного задержанного я отнёсся чисто формально. Когда довольная комсомолка записала все «паспортные» данные этого окруженца, я приступил к основной части допроса.

— Значит вы, Гаврила Николаевич, утверждаете, что служили во второй стрелковой роте 571-го полка? — листая красноармейскую