Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Юлия Викторовна Меллер Страница 28

Довольная собою и суждениями, Евдокия легла спать и снилась ей танцующая и задорно смеющая шемаханская царица, а Звездочёт из сказки грозил пальцем и просил угомониться, потому что враг рядом. Дуня во сне не сразу поняла, что царица танцует под её песни, так весело им было, а Звездочет...

— Зануда! — произнесла боярышня вслух и проснулась. — Я так хорошо пела, а он… — проворчала она и приготовилась вылезать из постели.

В доме Воротынского было холодно. Точнее, в некоторых помещениях стояла невыносимая духота, где-то было нормально, а вот в гостевые покои никак не могли прогреть. Дом князя был огромным и отапливался несколькими печами, но что-то не додумали при строительстве.

— Боярышня? Встала уже? — заглянула к Евдокии Надежда. — Я заранее велела воду нагретую принести. Вчера-то ты не успела ополоснуться, так сёдня… Правильно?

— Молодец, — одобрила боярышня, хотя ей нисколечко не хотелось обмываться в холодном помещении. Но впереди их всех ждала дорога и лучших условий уже не будет.

Впрочем, она с бабушкой приспособилась ополаскиваться в походном домике, когда в постоялый двор было противно даже зайти. Царский поезд мог бы и вовсе обойтись без дворов, поскольку готовили свои повара. Так было безопаснее и дешевле. Однажды все ночевали на открытом воздухе. Знатные пассажиры в домиках, дружина поставила шатры, а обозники объединились и зарылись в шкуры. И если бы не дорогие кони царевича и князя, то так бы и повелось. Но этим красавцам требовались условия, и спать в снегу они не желали.

— Надя, бабушка уже проснулась?

— Давно уж. Матушка Аграфена отстояла заутреню, а сейчас помогает местным жёнкам.

— Помогает?

— Лечит и утешает.

Евдокия собралась с духом, встала в корыто, и Надежда принялась поливать ее водой. По телу побежали мурашки, и боярышня заторопилась.

— Ты мне ромашку заварила?

— А как же! Вот она.

— Лей!

— Боярышня, какая ты гладенькая! Неужто из-за ромашки?

— А чего мне не быть гладенькой? Я молода, здорова… давай скорей полотно обтереться, а то холодно.

— Так-то оно так, да не так, — вздохнула Надежда.

Дуня не стала расспрашивать. Она знала, что многие страдают от раздражения на коже или от укусов клопов, мошек и комаров. В большинстве случаев лечение тела бесполезно без изменения условий жизни.

К примеру, у неё с Аграфеной взят в дорогу ворох нижних рубах, и они меняют их ежедневно, а у женщин по одной запасной. И в дороге от многих жёнок стало исходить неприятное амбре. За чистотой тела они следят, а вот нижние рубахи напитываются запахами.

В доме Воротынского все не только попарились, но смогли и одежу простирнуть. Тут, однако, другая напасть — клопы! Дуня с бабушкой скинули перины и велели набить травяной матрас, а женки утащили к себе перины, чтобы понежиться. Ну и живого места теперь на них нет! Так что никакая ромашка им не поможет.

— Кормить нас будут? — одевшись, спросила Евдокия.

— Всех за большой стол посадят, — взволнованно сообщила Надежда. — У них так принято.

— Значит, раньше обеда не выедем отсюда, — вздохнула боярышня. — Отведи-ка меня к бабушке. Может, помогу ей чем?

Надежда кивнула и, дав указания местной прислуге вытереть мокрый пол и вынести воду, проводила боярышню вниз.

— Там она, — показала она рукой. — В первый день только челядь Воротынских приходила, а потом городские пошли. Говорят, что местные монахини завсегда помогают страждущим жёнкам, а тут знающая приехала.

— Ты чего болтаешь? Какая «знающая»?

— Ну, из боярского рода, знаниям обученная.

Евдокия спустилась, вышла во двор и с удивлением увидела, что он полон женщин. Они стояли, тихо переговариваясь и с надеждой смотря в сторону низкой двери. Боярышня направилась туда, протиснулась мимо женщин, миновала сени или что-то похожее, прежде чем попала в небольшую комнатку. В ней было тепло и пахло травами, а Аграфена успокаивала плачущую женщину, стоящую перед ней на коленях и поглаживала по голове.

Дуня взглядом спросила не нужна ли помощь, но бабушка мотнула головой, показывая на появившуюся за спиной внучки ещё одну монахиню. Та укоризненно смотрела на неё, не смея сказать, что боярышня пролезла без очереди.

— Ухожу, ухожу, — проворчала Евдокия и выбралась наружу. Постояв, она решила, что бабушка хорошо справляется без неё, иначе бы попросила помощи. Аграфена знала, что она везёт с собой целый ворох трав и снадобий на всякий случай. У неё уже был неприятный опыт, когда травили воинов, так что более ей не хотелось ощущать беспомощность. Пусть лучше не пригодится, чем при нужде бегать и искать потребное.

— Боярышня, — позвал её подошедший Балашёв, — коли погулять хочешь, то обожди. Я позову воёв.

— Нет, Кузьма. Дальше подворья не пойду.

Балашёв кивнул и, стараясь не мешать боярышне, последовал за нею. Евдокия побродила, присматриваясь к людям. Одеты все были разно — кто-то выбирал европейскую моду, кто-то держался отцов.

— Боярышня, прошу за стол, — позвала Евдокию служанка и, зардевшись под взглядом Кузьмы, убежала.

Князь Воротынский сказал за столом немало добрых слов, одарил всех гостей подарками. Евдокию старый князь выделил особо.

— Порадовала ты меня, ой, как порадовала! Долгонько я живу, а таких сказительниц, как ты, не встречал. Прими дар от всей нашей семьи.

По знаку князя боярышне вручили небольшой ларец, внутри которого лежал золотой обруч с крупной каплевидной жемчужиной. Княжеский головной обруч. Подарок со значением и одобрением возможной смены статуса в будущем.

Евдокия поклонилась старику, потом повернулась и поклонилась сидящим рядом сыновьям Федора Львовича и остальным членам семьи. Жена среднего сына князя Анна Константиновна подошла и крепко обняла Дуню, шепча ей ласковые слова.

Провожать вышли все Воротынские и долго стояли, смотря вслед царскому поезду. Горожане вновь выстроились вдоль дороги и желали Ивану Иванычу доброго пути. Евдокии очень хотелось помахать всем рукой, но из домика это было сделать невозможно. Она посмотрела на уставшую бабушку, задремавшую возле растопленной печки, и решила не мешать ей отдыхать. Полезла в сундук, вытащила мужскую одежу и переоделась. На первой же заминке выскользнула наружу и велела седлать плетущуюся за походным домиком Муху.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась она, встраиваясь в ряд своих воёв и ища взглядом князя Юрия.

С вичем* — *по имени отчеству

Глава 10

Наряд у Евдокии был статусным, и со стороны она походила на красивого богатого отрока: укороченная шуба, крытая расшитой тканью; кафтан мужского покроя, повторяющий фасоном шубу; порты и поверх шелковые штаны, заправленные в сапожки. Косу она спрятала под шапку с меховой опушкой, но не для того, чтобы казаться мальчиком, а чтобы не зацепиться ею.