Красная земля - Тим Волков Страница 2

— Так за жалованием же!

— Ах, да, да… Получите, распишитесь! Эх… — секретарша выпустила дым и пожаловалась. — Вчера мыло туалетное покупала. Ну, знаете, розовое такое… «Заря»… До войны двадцать копеек стоило. А нынче, думаете, сколько?

— И сколько?

— Три с полтиной! Так что забирай, Иван Палыч, свои триста пятьдесят и ни в чем себе не отказывай! Да, учитель-то ваш, Рябинин, так до сих пор и не нашелся?

— Нет, — покачал головой доктор, невольно сжав кулаки.

— Плохо! Скоро учебный год… Чарушин сказал — ищет, но… Мало ли, Иван Палыч, увидишь подходящего человека — так ты дай знать! — Ольга Яковлевна выпустила дым и вздохнула. — На худой конец, сошел бы и какой-нибудь студент. Или курсистка. Ах, жаль, Анна Львовна занята…

* * *

Поучив жалованье (или, как стали говорить — зарплату), Иван Палыч покатил на почтамт. Было не совсем по пути, но — мало ли, письма? Пока еще почтальон их до Зарного донесет…

Войдя и отстояв небольшую очередь — «хвост», доктор склонился к окошечку:

— В Зарное что-нибудь есть?

— А, Иван Палыч! — сотрудник оказался знакомым. — Как там Викентий поживает телеграфист?

— Да живет себе помаленьку.

— Ну, поклон… Зарное… Зарное… Ага… вот! Одно — отцу Николаю, второе — некоей Гробовской А. Ф…

— Гробовской? Давайте!

Письмо было с фронта, на казенном сером конверте зеленоватый штамп — «Из действующей армии». От Алексея Николаевича, так… Первое письмо! Интересно, что пишет? Ну, Аглая расскажет, поделится… То-то радость!

— Отцу Николаю тоже, пожалуйста, передайте! — попросил почтовый служитель. — А то пока от нас довезут…

* * *

На углу Липовой и Первой Дворянской образовалась самая настоящая пробка! Экипажи, пара легковых автомобилей, грузовик, крестьянские подводы — все двигались едва-едва, а иногда и вообще останавливались.

— Что там такое-то? — заглушив мотор, поинтересовался доктор у стоявшего рядом извозчика. — Неужто, сбили кого?

— Не, господин, не сбили-с, — тряхнув бородой, отозвался возница. — Патруль! Эвон, солдатики-то! Проверяют… ищут кого…

Все же очередь, или, как тогда говорили — «хвост», понемногу продвигалась, и вот Иван Палыч уже смог разглядеть импровизированный шлагбаум, рогатки и патрульных. Двое рядовых, видать, из недавно призванных и еще не успевших попасть на фронт, усатый унтер с солдатским «Георгием» на груди и высокий офицер с бледным, каким-то неживым, лицом и чистыми погонами капитана.

Перед ними как раз остановилась пролетка с понятым верхом, запряженная парой гнедых…

— Господа, прошу выйти, — вежливо приказал капитан. — Ваш документы…

— Ой, господин хороший! Да какой у крестьянина документ?

Голос показался знакомым. Доктор присмотрелся…

Парень лет двадцати, с длинным носом, светлыми волосами, прилизанными под картуз, и рыжеватой бородкою. Одет в серую косоворотку и овчинную безрукавку — кожух.

Черт возьми!

Аристарх Субботин! Чего это он в извозчики записался?

— Имя, фамилия?

— Легонтовы мы… Кузьма. Из Ключа мы, господи ахвицер…

Кузьма?

Да что тут такое происходит-то? Хотя…

Капитан вытащил что-то из полевой сумки, как видно сверялся с фотографией…

— Ладно, деревня! Пока свободен… Теперь — вы…

Выбравшийся из коляски господин выглядел довольно презентабельно — штучные брюки, летний чесучевый пиджак, модная английская кепочка… Только вот все, как будто бы с чужого плеча! Несколько изможденнее лицо, впалые щеки, усы, небольшая бородка… Иван Палыча вздрогнул: этого господина он уже где-то видел! Правда, довольно давно. Видел! Еще и Субботин в облике извозчика… Что-то здесь не чисто!

— Я корреспондент газеты «Ère libérale» («Либеральная эра»), — незнакомец приподнял шляпу. — Je suis journaliste! De la rédaction russe… (Я корреспондент! Из русской редакции…)

— Говорите, пожалуйста, по-русски, — прервал капитан. — И предъявите хоть какой-нибудь документ. Мандат, реакционное удостоверение… что угодно.

Субботин, между тем, уже забрался на козлы. Солдаты откинули импровизированный шлагбаум, пропуская осмотренную подводу.

— Документ, говорите? Пожалуйста.

Резко оттолкнув капитана, корреспондент прыгнул в пролетку, и Аристотель тут же рванул вожжи:

— Н-но!

Лошади взяли с места в карьер, и коляска быстро скрылась из виду. Раздались выстрелы.

— В погоню! — размахивая револьвером, капитан подозвал извозчика. — За ними! Живо! Ерофеев, за мной!

Унтер запрыгнул в коляску вслед за капитаном.

— Проезжай, проезжай… — принялись распоряжаться солдатики.

«Товарищ Артем!» — наконец вспомнил доктор. Тот, с кем встретился в санитарном поезде. Вот кто это был! Не французский журналист. Большевик… Как же его настоящее имя? Бог весть… Да и нужно ли его знать? Просто — товарищ Артем. Значит, вот кто сбежал из пересыльной тюрьмы. Вот кого ловили…

* * *

В больничке было много радости! Получив письмо, заведующая больницей Аглая, с уже заметным животиком, сначала прочла послание сама, а уж затем кое-что зачитала…

— … во второй роте восьмой армии Юго-Западного фронта. Командую разведывательным взводом, в подчинении у меня целых восемь молодцов, парни бравые. Пока все хорошо, хоть и наступление в районе Станислава, увы, вышло неудачным. Наш армейский командир, Лавр Георгиевич Корнилов, получил генерала от инфантерии и нынче назначен командовать фронтом… о чем вы, верно, уже знаете из газет. Ходят слухи, что Лавр Георгиевич вот-вот будет назначен Главнокомандующим… Чему лично я буду очень рад, ибо генерал всячески укрепляет армейскую дисциплину, кое-где — весьма расшатанную. Г-на Лаврентьева встретил как-то в штабе, он нынче уже капитан… О Прохоре Денькове не знаю. С поклоном ко всем, ваш А Нэ Гробовский…

Дочитав, Аглая всхлипнула и убежала.

Доктор же вышел на крыльцо. Сел на ступенечку, да так и сидел — думал.

Значит, Алексей Николаевич спокойно себе воюет… получил взвод разведки, ага! На хорошем счету.

Только что вот дальше-то? А дальше, если вспомнить школу — перерастание империалистической войны в гражданскую! И Гробовский — явно на «белой» стороне. Тем более, у Корнилова… Там еще, вроде бы, будет какой-то мятеж…

А здесь, в Зарном что будет? Даже сейчас много чего изменилось, по сравнению с той же весной. Начать с того, что все, так сказать, деревенские олигархи сменились практически полностью!

После гибели Игната Устиныча Феклистова под завалом (ах, какая глупая смерть!), гостиница «Гранд-Отель» (бывший трактир) перешла в собственность его вдовы, Аграфене Матвеевны, двоюродной Андрюшкиной тетке, женщине, как поговаривали, хитрой, умной и злой. Вступив во владение недвижимостью, она тут же выгнала весь старый персонал, который еще оставался, и набрала новых. По словам того же Андрея — из шпанистой городской бедноты, во всем ей обязанной. Управляющим был