Помещик 2 - Михаил Шерр Страница 14

Я посмотрел на молодых людей, которым возможно предстоит начать революцию в молочном деле в России. По крайней мере я решительно настроен на создание высокопродуктивного молочного стада в Сосновке.

И во многом это зависит от того как мои работники будут замотивированы.

— Я собираюсь платить деньги тем, кто будет работать с моими коровами, — самого себя я слышу гулко, как бы со стороны. — И для начала вы будете получать два рубля в месяц ассигнациями.

Точный уровень современный цен по всем позициям мне известен, но достоверно знаю, что сейчас фунт мяча стоит на рынке копеек десять, фунт ржаного хлеба одну или две копейки, а штоф водки около рубля.

Так что два рубля в месяц для начала это не так уже и мало.

Мои условия Степаниду похоже вполне устроили, по крайней мере легкая улыбка промелькнувшая на её губах, была довольной.

Молодой организм своё требует и когда все работы были закончены я почувствовал что голоден, так «засосало» под ложечкой. Уходя, я оглянулся.

Степанида со своими внуками задержалась и что-то говорила им. Показывая то на одно, то на другое.

Эскадроны мыслей моих отказывались подчиняться командам и мне казалось что разнесут в дребезги голову. Чуть ли не физически я во время обеда ощущал как они роятся в ней.

В один прекрасный момент я понял, что думаю о нескольких вещах. И героиней одной из моих дум является Аглая Дмитриевна!

С ужасом я вспомнил ночной сон. Нет, вариант с женитьбой на ней исключен совершенно, лучше я поеду добровольцем на Кавказ, соберу отряд лихих воинов и попытаюсь освободить брата и других пленников в честном бою!

Я достал свою записи с расчетами и еще раз внимательно всё проверил. В целом ошибок вроде бы нет. Цифры получаются ошеломительные. Если у меня будет даже год времени, создать с нуля такое производство конечно не реально. Затраты тут просто огромные. Где взять такое поголовье свиней?

А ведь еще где-то надо построить огромные производственные цеха, нужны холодильники на десятки тысяч тонн. А тысячи работников, которых сначала надо набрать и обучить?

По своему прошлому производственному опыту я хорошо знаю, что как только начинаешь что-то делать, как начинает переть такое, что оторопь берет. И почему спрашивается здесь, в девятнадцатом веке, должно быть по другому?

Да реально все будет намного хуже по одной совсем ма-ленькой причине: я тут на самом деле еще лох трамвайный почти во всем.

«Нет, это не глупый прожект а-ля батюшки Анны Петровны. Это… — я обхватил голову руками, — это намного хуже».

Нужных слов у меня не нашлось. Я налил себе еще коньяка на два пальца, выпил и достал сигару.

Из запасы стремительно таяли. Как бы я не пытался вести скромный образ жизни, затраты на себя любимого были не маленькие. И осетра похоже надо урезать в первую очередь.

Идею с производством бекона конечно надо развивать. Но заработать на этом деле надо будет попытаться немного иначе.

Рестораном конечно надо заняться как можно быстрее, к святкам этого года он должен быть, как говорят в 21 веке раскрученным брендом. Начать приносить чистую прибыль и кто-то с хорошим нюхом на дензнаки должен проявить к нему интерес.

Также как и бекону, который должен стать уже популярным в губернском городе Калуга.

На него будет десятилетняя привилегия и надо под него открыть для начала такой же ресторан в Москве. Но для этого надо найти деловых партнеров.

Цена вопроса тысяч триста серебром. Этого должно хватить чтобы спасти брата, расплатиться со всеми долгами, раскрутить свое имение и потом тихо и мирно жить в нем. Затем жениться и стать основоположником развитого молочного дела в России.

Из всех моих идей эта, выведение и последующее разведение высокопродуктивных молочных коров, нравится мне больше всего.

И если на горизонте больше никого не нарисуется, то придется брать в партнеры купца Самохватова. Он гарантировано согласится.

А если отбросить в сторону своих тараканов в отношении его назойливой дочки, то надо честно признать: сей купец не лучше и не хуже всех прочих. И дело с ним вполне можно иметь.

Где-то вдали начали раздаваться какие-то глухие крики, которые начали быстро приближаться. Прислушавшись, я начал четко различать возгласы «едут, едут».

Быстро убрав свои записи, я поспешил выйти из дома.

В этот момент во двор въехал уставший, но довольный Андрей.

— Привезли, барин. Все в целости и сохранности.

Когда я пришел на скотный двор, то моё новое поголовье уже стояло в своих стойлах и спокойно жевало сено. Они не производили впечатление заморенных и уставших с дороги, а выглядели вполне довольные своей жизнью.

Похудевший и мне даже показалось почерневший Степан, стоял и с умилением смотрел на них.

— Барин, я справился. Они вон как будто всегда тут стояли.

— Степан, ты просто молодец, — я был готов обнимать и целовать его. — Ты даже не представляешь какое ты большое дело сделал.

— Барин, там среди бутырских есть один мужичок, вы его сразу узнаете, он дробненький такой и прихрамывает. Он свободный, ему Николай Николаевич вольную дал за его руки и голову золотые. Дети генерала никто не желает больше заниматься фермою. А Пантелей говорит, сердце болит смотреть как все дело начали губить. И не знает куда податься. Его можно к нам переманить. Цены мужику и его бабам нет.

— А кто его бабы?

— Жена и единственная дочь. Она вдова и живет с родителями и тремя детьми. Все они вольные.

Бутырских мужиков было четверо. Пантелея я конечно среди них узнал сразу же. Он был старшим и командовал своими властно и уверенно несмотря на то, что был самым маленьким из них дробненьким, как верно подметил Степан..

Я распорядился покормить их и пока они степенно обедали в павильоне на улице пригляделся к ним.

Со слов Степана все они были вольными и наследники генерала в них не нуждались. Поэтому Степану без проблем и удалось их нанять.

Две больших телеги-скотовозы и ладные упитанные лошади были муравьевские. Их надо вернуть хозяевам, а вот мужики птицы вольные.

Когда обед закончился, Пантелей о чем-то коротко переговорил с мужиками и напрвился ко мне.

— Барин, вы собираетесь хорошую скотину себе завести?

— Собираюсь. А ты что-то хочешь мне предложить?

— Мы, — он показал на своих товарищей, — артельно у Николая Николаевича работали. За его скотиной ходили. А теперь мы не нужны.