Революция - Виктор Сергеевич Мишин Страница 14

– Ворон, тут денег куча, – как-то растерянно вдруг произнёс Иван, вырвав меня из глубоких размышлений.

Кинув на него взгляд, обнаружил того присевшим возле открытого саквояжа, что находился на лавочке между двумя трупами.

– Забирай, им они не нужны, а я подскажу, как ими распорядиться. Уже скоро они нам понадобятся.

Смылись мы быстро, но неторопливо. Сквер для таких целей подходил просто идеально. Срисовал тех, кого мы уничтожили с Иваном, на соседней улице, шёл сзади и подыскивал тихое место, когда эта троица свернула именно в этот сквер. Поэтому и бежать нужды не было, зашли за ближайший куст, и нас уже никто не видит.

– Я не знаю, Коля, правильно ли ты поступаешь, но я с тобой знаешь почему? – завёл разговор Старый, пока мы возвращались в госпиталь.

– Хотелось бы думать, что ты мне веришь, – честно сказал я.

– Вот именно, я верю тебе. Мне очень не понравилось твоё видение будущего, надеюсь, что такого не случится.

– Именно такого, о каком я тебе рассказывал, точно не будет, – усмехнулся я, – потому как кое-кого из действующих лиц, причастных к этому самому будущему, теперь нет в живых.

– Как всё сложно-то, – вздохнул Иван.

– Фигня, разберёмся как-нибудь, – подытожил я, – надо за пару дней пристроить деньги, слышал, что врач на днях говорил?

– Про выписку? Да, слыхал, – утвердительно кивнул Иван. – На днях предстоит возвращение в строй. Интересно, куда на этот раз?

– Думаю, туда же, по идее, там мало что должно измениться, а вот к кому, уже вопрос. Не хотелось бы в окоп лезть, сам понимаешь, мы не для этого предназначены.

– В этом я с тобой точно соглашусь, отвыкли мы в окопах сидеть, да и по нашей специальности толку явно больше будет.

– Да, братец Иван, главное, дожить до весны, а там у меня другие планы.

– Ты хочешь сбежать из армии?

– Я хочу на родину вернуться, а для этого придётся сбежать. Ну не воевать же здесь за французов, когда у нас будут свои друг друга резать!

– Неужели до этого всё же дойдёт?

– Тот, кого мы сегодня убрали, однажды написал в одной из своих работ, что после того, как пролетариат возьмёт власть, он обязательно схлестнётся с крестьянством. Думаю, он был прав, обязательно схлестнётся. Начнётся все с банального хлеба, которого не будет. Рабочие будут голодать, а крестьяне начнут прятать свой урожай, не желая отдавать его даром. Власти начнут просто отнимать продовольствие у деревни и сделают всё для начала противостояния.

– Беда, Коля, если честно, очень не хочется такое застать, а тем более принять в этом участие…

– А уж мне-то как не хочется, Ваня, кто бы знал. Представь нас с тобой по разные стороны баррикад. Будешь в меня стрелять?

– Не знаю, – с большим сомнением в голосе ответил Копейкин. Ну, по крайней мере, честно сказал. Я бы скорее напрягся, если бы он сейчас заверил меня, что никогда так не сделает.

– Сюда, ребята, ещё один! – с каким-то повизгиванием в голосе прокричал довольно немолодой солдат, потрясая винтовкой в руках.

Я стоял один, мои бойцы где-то задержались, нам вчера хорошо так прилетело от германца, смешали наши окопы с дерьмом, всё артиллерией бьют, гады. На призыв бойца откликнулись ещё несколько солдат, и вот прямо передо мной стояла группа в десятка полтора рыл. Случилось всё же то, чего я так боялся и пытался не допустить. Ещё вчера, казалось бы, ничего не предвещало, а сегодня уже всё, приехали, революция. Да-да, всё же это произошло, позже, почему, наверное, я и расслабился было в последнее время, но оно всё же случилось. На дворе начало мая семнадцатого года. Так как закончился даже апрель, то я разумно предположил, что царь всё же взял себя в руки и теперь наводит порядок. Но нет. Утром меня разбудил гомон и стрельба повсюду, а затем один из офицеров полка, убегая, сообщил об отречении Хозяина земель русских. Да и не ждал я, если честно, что Николай справится, слишком всё прогнило, даже не беря в учёт военных, рабочих и прочих революционеров, у царя хватало недоброжелателей. Одни члены императорской фамилии чего стоили. Офицер, сообщивший мне эти новости, убегал не просто так, повсюду звучали призывы к неподчинению. Блин, даже в этом история повторяется, печально.

Я никуда не побежал. Мои ребятки ещё не вернулись, а значит, моё место тут. Но своим ожиданием я обрек себя на новое испытание.

– Вы что-то хотели? – спокойно выпрямившись во весь рост, спросил я у стоявших передо мной бойцов, которые, в свою очередь, нерешительно переглядывались.

– Бей его, ребята! Долой войну! Даёшь свободу! – заорал вновь тот же голос, что и ранее, и я понял, что сам обладатель писклявого голоска стоит в толпе и вперёд не лезет.

– Бить меня? – сделал я удивлённые глаза, искренне посмотрев на солдат. Они пока не двигались, но кажется, вот-вот решатся. – А можно спросить, за что?

– Ты офицер! Такие, как ты, посылают нас на убой, и за что? Это не наша война, нам она не нужна! – внезапно «проснулся» один из близко стоявших ко мне. Средних лет, с клочковатыми усами, торчавшими в разные стороны, лицо чумазое, но глаза, на удивление, умные. Обычно, когда люди на таком взводе, у них безумный взгляд, а тут…

– Я, – посмотрев на свой мундир, я кивнул, – да, офицер. Только напомните мне, господа, когда это я вас куда-то посылал? Я вас всех видел ранее, конечно, мы же из одного батальона, но не имел чести знать вас. Так куда я отправлял вас?

– Не слушайте его, зубы заговаривает! Нет войне! Бей его! – опять этот писклявый горлопан, кажется, я догадываюсь о его роли в этой кучке солдат.

– Ну, вот опять! – деланно возмущался я. – Объяснитесь, будьте любезны, за что?

– Тебе уже сказали, ты – офицер, а все офицеры одинаковы!

– Вы, может, не в курсе, ребята, но я вижу, что вы тут совет собрали, так? – Ответом было молчание, но ответ мне и не был нужен. – Согласно приказу номер один, насколько я слышал, вы теперь сами решаете, что вам делать на службе, а ещё там сказано о том, что офицер не имеет права обращаться к солдатам на «ты». Разве я нарушил этот приказ? Я в чем-то вам мешаю? Я спокойно стою здесь и жду своих товарищей, вы же подбегаете с криками