Беглый в Варшаве 2 - Азк Страница 13

— Можете что-то добавить?

— Могу, только никто эту информацию не обнародует и вслух о ней не скажет.

Измайлов сделал вид, что не услышал.

«Друг», тихо и сухо сообщил:

«Тестирует реакцию. Проверяет границы дозволенного. Не раскрывайся».

— В Варшаве хватает сейчас странного. Особенно в марте.

— Удивительно, как много юмора у человека, работающего рядом с челюстями. А ведь и что-то откусить могут.

— Зубами люди часто говорят больше, чем словами. Особенно если не бояться и посмотреть внутрь пасти.

Измайлов кивнул, поставил чашку и посмотрел прямо в глаза:

— Предлагаю дружбу. Или хотя бы мирное сосуществование без враждебности. Вы мне интересны, Борисенок. Но пока мне неясно — опасны ли вы?

— Взаимно. Здоровое любопытство — это хороший первый шаг для начала взаимного сотрудничества.

— Но плохой в случае войны.

Наступило молчание. Снаружи завыла скорая, заскрипел под чьими-то шагами пол в коридоре. Приводить его в порядок я не стал, наоборот воспользовался идеей японских ниндзя. Они специально с внутренней стороны половой доски крепили крючки особой формы, которые издавали определенный звук, когда кто-то наступал рядом с ним. Таким образом каждый идущий издавал свою «музыку». Это была и сигнализация, и идентификация. И все это без электроники с их pn-переходами.

Генерал поднялся первым.

— Не прощаюсь. У вас, думаю, не последний пакет баранок.

* * *

— Товарищ генерал, а как насчет небольшого обследования вашего организма?

— Прямо здесь, или по врачам поведете?

— Здесь, так сказать в знак доверия?

После недолгого размышления генерал всё же согласился на мое предложение. Место было подготовлено заранее, без окон, без посторонних звуков и с установкой озонирования, типа люстры Чижевского и отличной вентиляции. Дверь с амортизатором закрылась за ними мягко. В углу стоял аппарат, больше напоминавший футуристический массажный стол. На самом деле это был медицинский робот последней модели «SKM-M16», прибывший с орбиты, где был собран по моему заказу и переправлен сюда.

— Раздевайтесь не нужно, — мягко произнёс я, открывая панель управления. — Аппарат работает через ткани. Даже через металл. Главное — спокойно лежать и полностью расслабиться.

— Не люблю, когда со мной работают без объяснений, — хмыкнул генерал, но лег. — Это не серийная модель. Где достали?

— Сам собрал. Этот аппарат умеет больше, чем думают некоторые.

Робот зашуршал приводами, сенсоры прошлись по телу Измайлова, как ветер по траве. Генерал слегка вздрогнул, но не двинулся. Лоб покрылся испариной — не от страха, скорее от напряжённой готовности ко всему.

«Начато полное сканирование», — раздался электронный голос в моем нейроинтерфейсе, с приятным женским тембром. — «Фиксируются множественные следы ранений: осколочные повреждения брюшной полости, застарелый перелом тазобедренного сустава, спайки в плевральной области. Хронический бронхит. Нарушение периферического кровообращения. Артериальное давление нестабильно».

Мне осталось только озвучить вслух, то что определил робот.

Генерал медленно выдохнул, и почти удивлённо произнес:

— Даже терапевт в санатории такого не говорил. И что теперь?

— Теперь небольшая коррекция, без вмешательств, без боли. Только восстановление некоторых функций вашего организма.

Робот активировал внутренние резервы. Мягкий свет скользнул по телу генерала. Волны тепла прошли по его позвоночнику, затихая в районе поясницы. Суставы щёлкнули, будто кто-то внутри провёл ювелирную настройку. Веки тяжело опустились, его дыхание выровнялось.

Пять минут — и Измайлов открыл глаза.

— Что за чёрт? Поясница не болит, колено не тянет, грудь как будто расправилась.

— Организм получил то, чего ему давно не хватало. Отдохните сегодня, не в коем случае не перенапрягайтесь. Завтра можно будет продолжить, если нет возражений.

Генерал поднялся, неторопливо подошёл к зеркалу у стены и покрутил шеей.

— Такое ощущение, будто вернулся в пятьдесят пятый год. Ещё бы водки, и на танцы.

— Молочка с булочкой, и на печку с дурочкой…

— Вот, вот!

— Это все завтра. Сегодня только покой.

Измайлов развернулся у двери и задержался на мгновение:

— Это между нами?

— Естественно.

— Тогда буду завтра в это же время. И… спасибо!

Аппарат затих. Внутри остался только ровный гул энергосистемы и короткий шепот «Друга»:

«Контактный мост установлен. Он готов слушать. Вероятность сотрудничества — шестьдесят восемь процентов и имеется обоснованный прогноз роста».

Когда он вышел из мастерской, «Друг» снова подал голос:

«Он всё понял. Но пока не спешит сообщать наверх. Решение: продолжать наблюдение. Возможен союз. Поддерживаю осторожность».

* * *

На следующий день генерал появился у двери точно в оговорённое время, в руках аккуратный коричневый портфель. На лице — довольное, даже немного хитрое выражение. Войдя, без лишних слов поставил портфель на стол и достал из него плоскую бутылку с золотой этикеткой и две массивные хрустальные рюмки.

— После процедуры, конечно. За здоровье, раз уж пошли по этому пути, — бросил он с лёгкой усмешкой и занял прежнее место.

Процедура прошла ещё быстрее. На этот раз робот сосредоточился на сосудах головного мозга, легких и работе сердца. Закончив, отключился без звука.

Генерал встал, размял плечи и распечатал бутылку.

— Теперь можно. За Варшаву, за баранки, и за тот чёрт знает какой стол, который заставил чувствовать себя моложе на двадцать лет.

Рюмки звякнули. Напиток оказался мягким, с тонкой ноткой миндаля и дерева. Несколько минут никто не говорил, наслаждаясь теплом, расползающимся по груди.

Измайлов поставил рюмку и повернулся ко мне лицом, глаза его, как то разом потемнели.

— А теперь, к делу. Знаю я, кто ты такой. Ты агент, инопланетной цивилизации. И весь этот цирк с техникой и медициной, только прикрытие. Хватит крутить!

Пауза была долгой. В комнате стало ощутимо тише, как будто даже воздух решил нам не мешать.

— Это ошибка, — начал спокойно я. — Причем системная, поясняю: агент — нет, скорее Робинзон или беглый.

Генерал прищурился.

— Что значит Робинзон? Это что, новый метод инфильтрации?

— Сознание, с которым ты сейчас разговариваешь, попало в это тело не по доброй воле. Во время прыжка с парашютом, на учениях «Запад-81», Константин Витальевич Борисенок погиб. Его тело было повреждено, но сохранило возможность восстановления. Моё сознание… было перемещено сюда извне. И теперь мне приходится играть его роль в этом мире. Учиться быть человеком. А заодно, делать добро, насколько это возможно.

Измайлов молчал. Вторая рюмка осталась нетронутой.

— А имя у тебя есть?

— Было. Но в этой реальности оно не имеет значения. Здесь я Константин. И этого достаточно.

— Что же, — вздохнул генерал, — это не худший ответ из