Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев Страница 12

Плевать на все эти благородные взаимоотношения с оружием. Сейчас на счету каждая секунда.

Ну что, черт, где вы? Нападайте, санитары леса!

Резко! Движение справа!

Первый, самый ретивый рванулся через овраг. Прыгнул, распластался в воздухе. Как я и думал, не долетел совсем немного. Я уже разворачивался для выстрела. Увидел, как туша его врезалась в край. Завыл, заскулил, захрипел. Задние лапы скользнули по влажной от дождя опавшей листве.

Ошибка, стоящая жизни.

Бабах! В ноздри ударил запах жженого пороха. Отдача толкнула руку.

Медлить нельзя. Волки не бездушные машины, им тоже страшно. Когда они потеряют нескольких, то решат ретироваться, отступить.

Услышал скулеж, значит, попал. Морда исчезла с края. Серая туша стала сползать вниз, ослабла, перестала сучить лапами. Я слышал все это, но уже смотрел в другую сторону, выискивал врагов.

Где вы, черти! Крадетесь, готовите новый прорыв.

У пораженного мной не было сил, чтобы выбраться. Тратить время на него нельзя, пока живы другие.

В этот же момент силуэт рванулся слева, атаковал между огромным, павшим стволом и моей наваленной засекой. В самом доступном, свободном от преград месте. Умен, это почти напротив первого подстреленного мной зверя.

Крутанулся, вскидывая рейтпистоль, перехватить в правую его не успел.

Но Пантелей раньше разрядил свой пистолет.

Бабах! Хорошо, молодец! Выстрел его раскатился гулко по лесу окрест. пуля попала, но не так хорошо, как моя. Она вошла в правое плечо, крутанула зверя, но не убила. Он рухнул, заскулил, попытался встать.

А вот и те, кого я ждал.

Еще двое рванулись на меня через завал. Пробили в нем бреши и без прыжка неслись прямо. Понимали они, что я их главный враг. Завали они лошадь, их ждет смерть от пули и клинка. Убьют людей — все звери достанутся им. И будет пир!

Миг.

Я перехватил заряженный рейтпистолет правой рукой. Помнил, какая отдача бывает еще по бою у родника и руин в лесу над Воронежем.

Выстрелил. Попал в одного. Левой тем временем выхватил саблю из земли. Времени присесть и вооружиться аркебузой или вытащить из-за пояса пистолет не было. Нужно биться сразу с двумя.

Раненный завизжал, свернулся, сжимаясь. Рухнул на пузо, замер. Но его собрат был уже рядом. Его клыки клацали у моих ног. Он прыгал, рычал и вгонял в ужас бьющихся в судорогах за моей спиной лошадей.

Чарт! Зараза!

Задние ноги лошади нанесли удар. Я с трудом увернулся. Копыта пронеслись рядом. Дикое ржание разнеслось над лесом.

Махнул саблей, но волк ушел, отскочил чуть назад. Припал к земле, зарычал, оскалился. Сейчас прыгнет!

Я швырнул в него разряженное оружие. На этот раз попал. Это сбило его с ритма атаки, ошеломило. Дало столь нужное мне мгновение. Подшаг и удар, затем сразу же еще один.

Попал!

Сталь обагрилась кровью

Пантелей тем временем разрядил еще один пистолет.

— Прочь! Твари! — Заорал громогласно.

Выхватил лук, начал пускать одну стрелу за другой в темноту. Все это я понимал на слух, а сам добивал раненного саблей волка.

Из-за спины раздался звериный рык, визг, скулеж и звуки полные боли.

Я сделал несколько шагов вперед, к собранной наспех преграде. Перехватил саблю правой рукой. В левую взял наконец-то легкий пистолет. Сделал резкий выпад. Проткнул одного скулящего, сучащего ногами волка, пораженного из второго рейтпистолета.

Увидел скалящуюся из-за баррикады морду. Пальнул. Рванулся вперед к только что раненному. Ткнул клинком сквозь ветви. Добил еще одного серого.

Запах крови будоражил лошадей, сводил их с ума, они рвались на волю. Но уздечки, каким-то чудом, пока держали.

— А! — Заорал я громко, даже заревел. — А!

Мой расчет был на то, что удастся испугать серых. Волки не бездушные машины. Получив по зубам и потеряв часть стаи, они начнут отступать. Скольких убили мы здесь? Скольких ранили в темноте стрелы Пантелея?

Валите отсюда, твари! Жрите тех, кто слабее вас.

Раздался протяжный вой. Где-то во мраке, чуть дальше нашего лагеря в лесу. Ему ответили справа, из-за оврага. Затем слева. Возня вокруг стихала.

Они отступали, потеряв часть своих собратьев и признав наше превосходство. Убирались прочь.

Победа! Уже вторая за сегодняшний день. Я, не поворачиваясь, начал отходить. Занял все ту же позицию, где начал бой. Под ногами карабин, в руках сабля. Вогнал ее вновь в землю. Резким движением присел, подхватил огнестрел, поднялся.

Стоял, слушал, выбеливал окружающее пространство. Так прошло несколько минут. Звуки присутствия вокруг стихли. Они ушли. Лошади постепенно успокаивались, приходили в себя.

Уф! Опустил аркебузу. Повернулся.

Мы с Пантелеем переглянулись.

Он выдохнул, начал успокаивать лошадей. Шептал им что-то, гладил. Хорошо, пусть занимается.

Я прошелся по лагерю, прислушался к лежащим тушам волков. Трое точно мертвы. Я же их добил. Оттащил их к созданной мной импровизированной ограде, положил рядом. Тот, что в овраге, и еще один убитый Пантелеем где-то в районе массивного бревна.

Аккуратно спустился к ручью. Ткнул саблей зверюгу для верности в морду. Этот был крупный, матерый, опасный. Но уже не дышал. Подхватил за лапы, вытащил, отнес к трем его собратьям.

Та же участь ждала пятого.

Затем собрал все оружие, проверил, зарядил. Очень пристально осмотрел брошенный в волка рейтпистоль. Так, с оружием обращаться, конечно, варварство, но вопрос жизни и смерти — куда деваться. Все это — инструменты, повышающие шанс выживания и пользователя, не более. И если надо, лучше сломать их, чем получить рану.

Еще один волк скулил за территорией нашего лагеря. Он пытался подняться, но лапы не слушали. Силился уползти, но стрела в боку оказалась серьезной раной.

Я добрался до него. Серый зарычал, попытался подняться, защититься. Прекратил его мучения резким ударом сабли. Искать стрелы ночью показалось мне плохой идеей. Либо утром, либо никогда.

Вернулся.

Огонь горел достаточно ярко, чтобы освещать территорию лагеря, но в то же время не сильно. Его от опушки прикрывал массивный выворот. Вряд ли нас видно из Поля, и это хорошо. Но шуму мы навели, конечно, много. Если рядом есть какой-то разъезд. Поедут ли они проверять? Да в такой непроглядной ночи?

Вопрос серьезный, и ответа на него ни у меня, ни у сотоварища нет. Поэтому в степи вообще и сейчас, в частности, нужно быть готовым ко всему.

Пантелей, пока я лазил окрест, успокоил коней, стоял над волчьими тушами, смотрел.

— Чего задумался? — Проговорил я вернувшись.

Усталость накатывала волнами. Хотелось