Исповедь миллионера - Дмитрий Александрович Деулин Страница 27

Мы вышли во двор. Поток свежего воздуха сразу ударил в лицо. Я посмотрел на Виктора. Он старался глотать своим ртом каждое новое дуновение ветра, закрывая при этом глаза и приподнимая голову к небу. Мы так простояли не меньше пятнадцати минут, пока он наслаждался этим занятием. У меня и мысли не возникло оторвать его от этого, несомненно, важного дела. Пока я наблюдал за ним, ритм моего сердца, подобно ливанскому народному танцу, чередовался от быстрого к умеренному.

– Хорошая погода, не правда ли? – изрек Виктор, закончив, как выяснилось позже, свой каждодневный ритуал.

– Наверное, – усомнился я.

– Почему «наверное»? Посмотри, как светло! – он отпустил мою руку и сделал оборот вокруг своей оси.

– Светло, но ведь погода бывает и другой. Ты знаешь другую погоду?

– Какую другую?

– Ну… ту, когда солнце светит ярко и излучает тепло.

– Да, я знаю такую. Но она бывает только летом.

– В основном да.

– Так зачем говорить сейчас о том, что будет не скоро?

Я задумался. Этот вопрос прозвучал так же неожиданно, как и все, что происходило со мной в последнее время. Я посмотрел на Виктора. Его бледное лицо было вдумчивым, а темные глаза вопросительно смотрели. Мой мозг пытался собрать хоть какой-нибудь ответ и предоставить его мальчику, но несколько провальных попыток заставили меня закончить это бессмысленное занятие.

– Виктор, я считаю, что это личное дело каждого. Если кто-то хочет говорить об этом, то пусть говорит.

– А если этот кто-то говорит о том, что будет не скоро, получается, он живет тем «не скоро», хотя лучше ему было бы жить «сейчас», – он снова взял меня за руку.

– Знаешь, нельзя говорить обо всех, как об одном. Все люди разные. С разными привычками и манерами, – я внимательно посмотрел на него, ожидая новый, не менее философский вопрос.

– Если все люди разные, то почему они делают все одно и то же каждый день?

– О чем ты, Виктор?

– Все просыпаются в одно время, все ходят на работу, все увлекаются одними и теми же вещами…

– Ну… так заведено в мире. У всех должно быть занятие по душе, должна быть работа. У некоторых людей они совпадают. В этом нет ничего плохого.

Виктор сделал маленький шаг вперед, затем еще один. Я последовал за ним. Мы сначала ступили на тротуарную дорожку, но сразу же повернули на лужайку. Его маленькие ножки в кроссовках утопали в непонятной массе из снега, воды и желто-зеленой травы. Каждый новый шаг оставлял новый слой грязи на подошве, отчего через несколько шагов Виктору стало тяжело идти.

– А кем так заведено? – он остановился прямо посередине лужи.

Я незаметно подтянул его ближе к себе на более сухое место.

– Так заведено более старыми и мудрыми людьми, – ответил я.

Хотя этот ответ я не считал правильным, но надеялся, что он не является ложью.

– А что будет, если не делать, как заведено? – Виктор снова зашагал прямо, а соответственно, и я за ним.

Чтобы ответить на этот вопрос, мне потребовалось чуть больше времени на обдумывание. Как объяснить маленькому ребенку, что жизнь состоит не только из «хорошо» и «плохо»? В ней нет определенного шаблона, при нарушении которого тебя будут ругать. Все намного серьезнее. Если не следовать за обществом, а выбрать свою стезю, то это может аукнуться разными последствиями, такими как принятие обществом тебя как личности либо, наоборот, изгнание из того же общества. И никогда не знаешь, какое решение примет оно в следующий раз.

– Я думаю, в этом нет ничего плохого, если ты уверен в себе и своих действиях, – выкрутился я.

– Уверен в действиях? А как это узнать?

– Когда ты знаешь, что все, что ты делаешь, принесет пользу не только тебе одному, но и еще кому-то.

Теперь задумался Виктор. Мой ответ его явно заинтересовал как возможность найти в нем новый вопрос. И этот вопрос незамедлительно прозвучал, как только был придуман:

– А кому должна быть польза?

– Хотя бы близким людям, – впопыхах сказал я.

Мальчик приподнял опущенную голову и щурясь посмотрел на меня. Только в ту секунду до меня дошло, что я не должен был говорить про близких.

– Виктор, но это совсем не главное, – я решил перевести тему.

– А что главное?

– Главное – быть собой. И не походить на других, – на этой фразе мы развернулись и пошли к дому.

До самой комнаты Виктор молчал, то ли обдумывал все сказанное, то ли просто устал от длительной и умной беседы. На этом мой первый рабочий день завершился. В правилах, которые мне дала Эмилия, было четко прописано, что волонтер, то есть я, имеет право лишь постепенно (ото дня ко дню) увеличивать совместное времяпрепровождение с пациентом, то есть с ребенком. Для чего это было сделано, я понимал слабо. Возможно, таким образом ребенок постепенно привыкал к новому человеку, не получая сильного эмоционального напряжения. А возможно, это было сделано для самих сотрудников по той же причине. Но как бы ни было, правила есть правила. Я позвонил Абеларду, а затем вышел в сад, дожидаясь его приезда. На глаза мне попалась узкая тропинка, ведущая вглубь леса к небольшому забору. За ним вдоль таких же узких дорожек лежали камни разной формы. Я хотел подойти ближе, но звук приближающейся машины заставил повернуть назад.

– Ты быстро, – сказал я, садясь на заднее сиденье.

– Я был неподалеку, мистер Радецкий, – ответил Абелард с довольным видом.

– Поехали тогда!

– Как скажете, мистер Радецкий.

– И вот что еще, Абелард… Перестань называть меня так. Просто Ян. Хорошо?

– Хорошо, – он нажал на педаль газа.

День второй

Второе рабочее утро началось очень напряженно. Несмотря на отлаженный режим дня, который я установил для себя на время пребывания в Германии, утренние часы заставили меня немного понервничать. Полчаса я просто выкинул из своей жизни, находясь в ужасной пробке. Вообще Гамбург по количеству заторов на дорогах является лидером Германии и занимает почетное первое место в рейтинге. Жаль, что об этом я узнал от Абеларда как раз в тот момент, когда мы неспешно подкатились к впередистоящему грузовику, за которым виднелась вереница машин. Так мы простояли пятнадцать минут, не продвинувшись ни на сантиметр. Но надо отдать должное моему водителю: как только появился просвет между длинными рядами этого сплошного нагромождения из железа и пластика, чьи огни тянулись на сотни метров вперед, он юркнул в соседний ряд, совершив затем пару опасных, но оправданных маневров, и выскочил на более свободную дорогу. И, нарушая правила движения не в первый раз, мы помчались прочь от этого адского смешения людей и машин, двигавшихся за город.

К уже знакомому забору мы подъехали ровно в девять утра. Я вышел из машины, прихватив с собой большой черный пакет. В нем