Пробное погружение - Геннадий Петрович Турмов Страница 3

Братья невольно привлекали к себе внимание. Увидев их, Всеволод Крестовский, известный как писатель, автор «Петербургских трущоб», прибывший во Владивосток в качестве секретаря В. Лесовского, громогласно заявил:

– Господа! С такой наружностью Вам бы саблю в руки, да в кавалерию. А Вы на флот подались…

Как известно, Крестовский особым тактом не отличался, а если честно, то и не имел его вовсе.

Быть бы скандалу… Взглянув на наливавшиеся краснотой лица братьев, не замедлил вмешаться капитан 2-го ранга Владимир Васильевич Житков.

– С их отцом мичманом Николаем Беклемишевым мы воевали вместе в Севастополе, – добродушно прогудел он и укоризненно покачал головой, поглядев на Крестовского.

Тот не замедлил извиниться перед братьями, сославшись на свой дурной характер.

Услышав фамилию «Беклемишев», к ним подошел сам Лесовский.

– Так вот какие они – мои крестники, – с улыбкой произнес он, глядя на братьев.

В свое время он способствовал зачислению их в училище, особенно Михаила, который из-за смерти матери пропустил срок поступления.

Крестовский за спиной вице-адмирала развел руками и состроил уморительную гримасу, еще раз призывая к прощению.

Историческая справка

Морское собрание – организация, которая скрашивала досуг морских офицеров в зимние месяцы. Особенностью конца XVIII – начала XIX века было то, что плавание парусных кораблей, базирующихся в замерзающих морях, происходило только в летнюю кампанию. Свободного времени в зимнее время у военных моряков было много, а заняться было нечем, в связи с чем молодые офицеры находили развлечения в трактирах и дружественных пирушках.

Первой организацией, которая смогла бы организовать досуг офицеров в зимнее время, стало «благородное собрание», созданное в 1786 г. по инициативе главного командира Кронштадтского порта адмирала С.К. Грейга с разрешения императрицы Екатерины II.

В благородном собрании царила простота нравов, дружеское отношение начальников с подчиненными и уважение друг к другу.

Благородное собрание просуществовало 9 лет. На его основе в 1802 г. было образовано Кронштадтское морское собрание, положившее начало созданию подобных организаций и в других военно-морских базах Российского флота.

Второе морское собрание открылось в Санкт-Петербурге. Его председателем стал контр-адмирал А.С. Загорянский-Кисель. Уже в наши дни праправнучка А. Загорянского-Киселя, студентка третьего курса технического университета Евгения Воронцова, принесла ректору Евгению Гуримову вместительную папку с родословной своей семьи. Документы и фотографии сохранили многие поколения Загорянских, несмотря на непростое советское время.

Владивостокское морское собрание было создано в 1876 году.

А еще в 1872 г. командир Сибирской флотилии и портов Восточного океана контр-адмирал на имя Управляющего морским министерством сообщал:

«…амурский экипаж отправляется во Владивосток, где будут собраны на следующую зимовку и все суда флотилии. Считаю необходимым принять меры к обеспечению быта офицеров, которые по своим недостаточным средствам не могут заняться каждый отдельным хозяйством и будут совершенно лишены самых необходимых удобств жизни. Эти неудобства смогут быть устранены устройством во Владивостоке Морского собрания».

Первым председателем Владивостокского морского собрания был избран командир Владивостокского порта контр-адмирал А. Шефнер.

Владивостокское морское собрание прекратило свое существование осенью 1922 года. Воссоздано было решением Военного совета Тихоокеанского флота через 80 лет в декабре 2002 г.

Всеволод Крестовский опубликовал свои впечатления о Владивостоке 1880 года в газете «Правительственный вестник», но не включил их в книгу «В дальних водах и странах».

Он прибыл во Владивосток на крейсере «Африка» и начинал описание города со входа в бухту Золотой Рог:

«Проходим далее – вид раскрывается еще более. Вот справа совсем уже открылась высота, увенчанная несколькими траверсами земляного укрепления, на котором торчит сигнальный флагшток. Это мыс Голдобина. Место для укрепления опоясывающих Голдобинскую возвышенность отдельными батареями в три яруса выбрано очень удачно: они могут обстреливать весь пролив и доступ к нему как с восточной стороны, от Скрыплева, так и с западной, находящейся между мысами Токаревского, на материке, и Ларионова, на Русском острове…

Вдоль Голдобинского берега виднеется резервный пороховой магазин, несколько казарменных бараков, небольшой склад каменного угля и манзовский поселок, при котором находится капустная пристань с массою «сампанов», штук до ста, и бунтами капусты, сложенной в пирамидки.

На противоположном берегу, который известен под именем Шкотовского (полуостров Шкота), находятся тоже пороховые бомбовые погреба, из коих один, каменный, еще строится, и там же чернеется второй угольный склад, едва ли, впрочем, достаточный для такого количества судов, как ныне предполагается сосредоточить во Владивостоке…

Как только якорь был отдан, от всех судов и с «Адмиральской пристани» отделились белые катера, под военными флагами, и направились к нашему судну.

На этих катерах прибыли с рапортами к главному начальнику эскадры младшие флагманы, контр-адмиралы барон Штакельберг и Асланбегов, главный командир наших портов Восточного океана контр-адмирал Фельдгаузен, командиры военных судов, стоящих на Владивостокском рейде, и капитан над портом.

В половине третьего часа дня генерал-адъютант Лесовский съехал на берег, где был встречен всеми береговыми представителями морского и военно-сухопутного ведомств, гражданскими чинами и депутациею от города.

Близ Адмиральской пристани был выставлен почетный караул, с флагом и музыкою Сибирского флотского экипажа, ординарцы от 1-го линейного Восточно-Сибирского Его Императорского Высочества великого князя Алексея Александровича батальона. Посетив главного командира наших восточно-океанских портов в его доме, генерал-адъютант Лесовский, в сопровождении обоих младших флагманов и своего флаг-капитана, отправился осматривать здания порта, а оттуда проехал в лагерь 1-го линейного батальона.

Я и Паджио (секретарь главноначальствующего по дипломатической части) тем временем тоже съехали на берег и, наняв за полтора рубля парную долгушу – громоздкий, дребезжащий, специально сибирский экипаж допотопной конструкции, – сделали из конца в конец прогулку по всему городу, были на манзовском базаре, видели несколько незатейливых вывесок над русскими и иностранными магазинами и заметили, что магазины и дома иностранцев предпочтительно пред русскими занимают лучшие, наивыгоднейшие места в целом городе.

Это как-то само собою невольно бросается в глаза свежему человеку: над их домами и лавками всегда торчат флагштоки, на которых иногда в торжественные дни, а то и просто, поднимаются национальные флаги того народа, к которому «имеет честь» принадлежать такой-то торговец.

Иностранцы же здешние преимущественно немецкого и шведского происхождения, но «действуют» и под германскими, и под датскими, и под американскими, и под разными другими национальными флагами.

Есть здесь и гостиницы – «Москва» и «Владивосток», обе весьма плохие. И наконец, «Хотель де-Лувр», под французским флагом – единственное мало-мальски сносное заведение, с порядочною, хотя и дорогою кухнею, где мы нашли даже устрицы – местные владивостокские устрицы, в огромных раковинах, но очень вкусные: только подали их нам с приправою уксуса,