Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин Страница 6

Джудит сдержала обещание, которое дала родителям, и не только веселилась, но и достойно училась в монтпилиерской школе. Во второй раз она блестяще сдала вступительный экзамен в школу Брирли и начала учиться там осенью 1936 года. Одноклассницы Джудит видели в ней нечто выдающееся: в выпускном альбоме ее называли «милой» и «притягательной», «исключительным человеком, привлекающим самых разных людей»[26]. Однако Джудит не отвечала им взаимностью. Напротив, она считала своих одноклассниц столь же скучными и серыми, как Ист-ривер, которая текла рядом со школой.

Тайком она издевалась над ними. В одной тетради она написала:

О, воспоем же Брирли,

Пристанище зануд.

Худышки и толстушки гранит наук грызут.

О, Брирли выпускница – достойная девица,

Хоть и лишь копия своей школьной сестрицы.

Ближе к выпускному одноклассницы Джудит разделились на две группы: те, которые уже были обручены и направлялись к алтарю, и те, которые собирались поступать в колледж. Последние не избирали другой путь, а просто оттягивали тот же результат – в ту эпоху женские колледжи считались передержкой для девушек в ожидании подходящего предложения руки и сердца. Образование готовило их к браку, и ожидалось, что женщина забудет о нем, как только выйдет замуж. Джудит, чьи амбиции не ограничивались ролью матери и жены (и у которой в любом случае пока не было ухажера), хотела найти место сродни продвинутому пансиону благородных девиц, где бы стимулировали ее интеллект и расширяли ее кругозор. И хотя многие выпускницы Брирли с нетерпением подавали документы в колледжи Семи сестер[27][28], Джудит мечтала лишь о Беннингтоне (Bennington College).

Этот колледж, принявший первых студенток в 1932 году, находился на передовой обучения свободным наукам и искусствам. В нем обучение считали «чувственным, этическим и в то же время интеллектуальным процессом»[29] и стремились формировать студентку целиком: физически, умственно и духовно. Образовательная программа уделяла особое внимание практическому опыту и самостоятельному обучению. Помимо этого, колледж находился в Вермонте, а Джудит не терпелось уехать подальше из Нью-Йорка.

Она давно считала снобистские классовые предрассудки своей матери оскорбительными, но с возрастом они стали и вовсе душить ее. Филлис держала у телефона экземпляр светского журнала – списка номеров телефона и адресов сливок нью-йоркского общества, – чтобы постоянно напоминать дочерям, кем, по ее мнению, они являлись и кем должны были стать[30]. Поэтому, когда весной 1941 года Джудит получила письмо, в котором говорилось, что ее приняли в Беннингтон, она не раздумывая согласилась. Это был ее шанс.

Джудит выбрала Беннингтон за прогрессивные взгляды, но, подавая документы, она еще не осознавала, насколько высоким окажется уровень преподавания и как это повлияет на доступные ей возможности и то, чему она там научится. В колледже особенно ценили литературу и исполнительские искусства и нанимали деятелей, находящихся в авангарде своей области, чтобы подготовить молодых студенток к выходу в менявшийся мир[31]. Когда Джудит начала учебу осенью 1941 года, преподавательский состав включал Леони Адамс, в 1948 году назначенную седьмым консультантом по поэзии при Библиотеке Конгресса (с 1986 года эту должность переименовали в «Поэт-лауреат и консультант по поэзии», но в обиходе используется название «Поэт-лауреат»), и ее мужа, критика Уильяма Троя. Кэтрин Кит Озгуд Фостер была и уважаемым литературным ученым, и обожаемой преподавательницей. В колледже еще преподавал экономист Льюис Вебстер Джонс, один из основателей Беннингтона, в 1941 году ставший его президентом. Петер Фердинанд Друкер, социолог и экономист-философ, был особенно требовательным на занятиях и стал любимым преподавателем Джудит. «Бывало, сделаешь какое-то громкое заявление по молодости, думая, что все знаешь, – говорила она мне. – А он заманивал тебя в ловушку и задавал вопросы до тех пор, пока ты не выставляла себя полной дурочкой. Это было потрясающе! Я никогда до этого не встречала такого хорошего учителя».[32]

Каждую зиму Беннингтон распускал студенток на длинные каникулы, в ходе которых ожидалось, что они будут путешествовать, работать и пользоваться «образовательными преимуществами жизни в метрополии»[33]. Посыл был ясен: в Беннингтоне полагали, что женщина может быть чем-то большим, чем жена и мать. У нее могла быть карьера.

Джудит поступила в колледж, интересуясь литературой. Когда пришло время выбирать место для зимней работы, она просмотрела список организаций, которые принимали студентов, и отметила в нем издательский дом «Даблдей» (Doubleday). Опыт в издательстве казался ей хорошим способом приблизиться к миру книг, понять, как они делаются, и пообщаться с людьми, которые их пишут и создают. Друг семьи Бейли, который знал кого-то в издательстве, написал Джудит рекомендательное письмо, и ее взяли.

К тому моменту, как Джудит пришла в «Даблдей», американское книгоиздание превратилось из децентрализованного нишевого бизнеса в гигантскую культурную индустрию. Книжная торговля появилась в нынешних Соединенных Штатах с первыми европейскими поселенцами, но на протяжении столетий она имела небольшой охват из-за высоких цен на печать и доставку и низкого уровня грамотности. В конце XIX века индустрия быстро развивалась из-за технологических инноваций, связанных с войнами и расширением железнодорожной системы. А к началу XX века Нью-Йорк закрепил за собой звание центра американского книгоиздания.

Издательства, называемые «магазинами» или «домами» на жаргоне книжного бизнеса, росли в числе, и с ростом индустрии в ее структуре произошли перемены. Важную роль стали играть литературные агенты, являвшиеся посредниками между писателями и издательствами. Платить авторам и их агентам, которые как тогда, так и сейчас работали за проценты от продаж, начали в форме авансов – платы, осуществляемой после того, как заключен контракт. Также была введена система роялти, при которой издатели платят процент прибыли от каждой проданной книги, если доход от всех ее продаж превышает сумму, выплаченную при подписании контракта. Бум 1920-х годов принес в американское книгоиздание беспрецедентный приток капитала и предпринимательских инициатив. В 1927 году «Даблдей» объединился с «Компанией Джорджа Генри Дорана» (George H. Doran Company) и стал крупнейшим издательством в англоязычном мире[34]. Многие издательства не пережили Великую депрессию. Но «Даблдей» выжил за счет сочетания нескольких источников дохода, в том числе розничной торговли, огромного количества заказов по почте и крупнейшего книжного клуба в стране.

В таком большом издательстве, как «Даблдей», работал огромный коллектив, начиная с сотрудников почты и секретарей и заканчивая теми, кто занимал высокие должности. Большинство издательств оперировали ради денег, а не из интереса к литературе. Были и исключения: созданный в 1915 году «Альфред Абрахам Кнопф» славился преданностью своим авторам и литературному миру. Но по большей части, как гласит знаменитая фраза Фрэнка Даблдея – младшего, начальники издательств «книги продавали, а