Рассказы о дяде Гиляе - Екатерина Георгиевна Киселева Страница 58

лет подряд. После репортерских разъездов по городу спешил на дачу. Путь от станции выбирал мимо старинной заброшенной усадьбы. Поздно вечером там раздавался только шум совиных крыльев. К усадьбе ходил с Антоном Павловичем Чеховым, который приезжал как-то в Красково. Показывал эти места дядя Гиляй и поэту Пальмину. Однажды Владимир Алексеевич записал: «…Странное чувство является при виде развалин дома. Высокие колонны украшают дом, верх которых был увенчай когда-то прекрасной, но уже полуобвалившейся лепниной. Могилой смотрит дом со своими полузабитыми окнами, нежилой черной темнотой…

Отсветы заката нет-нет да и блеснут в уцелевшем осколке богемского стекла, в окнах второго этажа, и исчезнут, и снова та же могила. Из разбитых окон и щелей дощатых колонн то и дело вылетают галки и опять возвращаются в свое гнездо. Даже змеи, злобно шипя, выглядывают из расщелин каменной широкой лестницы, ведущей в сад… А вид на пруды с лестницы восхитительный. Лестница спускается в большой цветник, окруженный кустами дорогих растений… Цветник кончается обрывом, а под ним, как в глубокой пропасти, то отражая светлое небо, то вековые сосны, блестит и чернеется ряд прудов. На среднем пруду круглый островок с руинами когда-то щегольского павильона. Здесь пускались роскошные фейерверки, на этом островке лилось вино рекой и потехи барские придумывались. А за прудами виднеются запущенные роскошные поля. Там во время этих пикников ручьем лился крестьянский пот, под сохой гнулась спина мужицкая, и заскорузлые руки неустанно работали, добывая деньги на эти вина. Павильон разрушился, от барского дома остались одни развалины, а пот мужицкий все льется, заскорузлые руки все добывают деньги…»

Гостил в Краскове как-то брат Антона Павловича Чехова Миша. Потом они с дядей Гиляем переписывались. А много лет спустя, работая над книгой воспоминаний об А. П. Чехове, прислал Михаил Павлович Гиляровскому главы ее и к ним приложил копию ответа Владимира Алексеевича на свой рассказ. В нем говорилось, как Чеховы-братья ездили ночью, в грозу на вызов к больному в соседнюю деревню. Дядя Гиляй на этот рассказ ответил стихами:

Письмо твое сейчас обрел И удивился — очень длинно, Но с удовольствием прочел — Оно написано картинно. Себе я живо представлял: Зигзаги молний с небосклона, Возницу, леса темный вал, Больную, трешницу, Антона… У нас по-прежнему в Краскове, Настала страдная пора. Совсем нет толку в рыбной ловле, Стоит ужасная жара. Леса горят неподалеку, У нас на улице угар, Сергеев* [* Местный богач] наскочил на доку. Свалило бурею амбар. В саду уныло, нету песен Певца амура — соловья, Пиджак становится мне тесен, Ведь что ни день, толстею я. Поп все такой же, как и прежде, «По баночке» лишь чаще пьет И ухмыляется в надежде, Что мзду даст осенью приход. Володя, Леля, я и Маня Всем шлем вам искренний привет И, по лесам бродя окрестным, Порою вспомним: «Миши нет». «Благодарю вас» кто нам скажет? Цветник кто снова разобьет? Кто о гимназии расскажет? А кстати, наш цветник цветет. Цветем и мы… Живем отлично, Гуляем всюду то и знай, Вот приезжай, увидишь лично. Поклон семейству. Твой Гиляй.

После Краснова Гиляровские жили некоторое время в Быкове. Там был у них свой дом. Дядя Гиляй купил его после смерти отца, продав дом в Вологде. А затем начался самый большой период летних сезонов — в Малеевке под Рузой.

В 1899 году купил Владимир Алексеевич в Малеевке дом у Н. М. Ремизова, — помощника издателя журнала «Русская мысль» В. М. Лаврова.

Малеевка становится литературным местом с начала 80-х годов, когда Лавров приобрел у некой Малеевой небольшое имение и поселился в нем. Два надела земли он выделил своим ближайшим помощникам по изданию журнала: В. А. Гольцеву и Н. М. Ремизову. В 1899 году вместо Ремизова поселился в Малеевке Гиляровский.

В Малеевку в ту пору добирались не просто. Из Москвы паровичок тащился с большими остановками