Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести - Григорий И. Сидько Страница 42

— Нет.

— А чего так?

— Да вот так, — Антон налил себе заварки, кинул сахар и начал сосредоточенно его размешивать.

— И не звонил даже?

— Да нет, почему же, звонил. С уличного автомата.

— Ну, и что?

— Сказал «здрасьте». Попросил к телефону этого чела… — Антон отвечал нехотя, через силу.

— Какого?

— Продюсера, — Антон глотнул чаю.

— Ну?

— Ну, он взял трубку, говорит: «Але?» — Антон замолчал.

Вовик тоже налил себе чаю.

— Ну, а ты?

— Опять сказал «здрасьте». Назвал себя…

— А он что?

— Он долго вспоминал, кто я такой; кажется, так и не вспомнил…

Антон снова замолчал.

— А ты?

— Наша с тобой беседа напоминает разговор двух восьмиклассниц, у одной из которых появился мальчик, — засмеялся Антон. И затараторил, передразнивая тонкий девичий голосок. — Ну, а он? А ты? А он? А ты ему что?

— Так потому что ты сам ничего не рассказываешь, — возмутился Вовик. — Приходится все из тебя вытягивать.

— Да нечего там рассказывать. Грустно все это, — Антон вертел в руках чайную ложку. — Сценария он не прочел. Сказал, что у него нет времени читать сценарии. Попросил в двух словах рассказать сюжет. Я ответил, мол, на кой хрен писать двести страниц текста, если все можно объяснить в двух словах. Тогда он поинтересовался, зачем я все это ему прислал. Я в свою очередь спросил, куда же надо было все это посылать — на мебельную фабрику, что ли?

Антон опять замолчал.

— Ну?

— Тогда он спросил, чего же я, собственно, хочу.

— А ты?

— Сказал, что хочу того же, чего и любой нормальный человек — славы и денег, — Антон положил ложку на стол. — На этом официальная часть визита закончилась, и мы с Юрочкой пошли гулять.

— Печально, — Вовик поднялся, подошел к окну и раздернул шторы. На улице было уже совсем светло. — Ты бы все-таки поел чего-нибудь. Омлета может сделать?

— Не хочу, правда.

— Как столица?

— Жирует столица.

— Были где-нибудь?

— Как обычно — мавзолей, зоопарк.

— Он что, открыт еще?

— Ты чё, там полно зверей.

— Я про мавзолей.

— А, — засмеялся Антон. — Открыт, конечно, куда же он денется. Вот бы кому продюсером работать. Единственный в этой стране человек, для кого важнейшим является кино.

В коридоре заиграл мобильник.

— Началось, — Вовик быстро пошел к телефону.

Антон отхлебнул чаю, придвинул блюдце с курагой, покрутил, потом отодвинул обратно…

В зоопарке они и вправду были. Провели там почти весь день. Антону больше всего понравился фенек, крошечный пустынный лис. А Юрочке вомбат — такой австралийский сумчатый с круглыми ушами, который как заведенный носился по своему загону. Юрочка проторчал возле него, наверное, с час, провел фотосессию, пытался кормить чипсами и был в совершенном восторге. Сказал, что когда построит собственный дом, то обязательно заведет ручного вомбата.

— Бассейн для него сделаю, — размечтался он.

— Ты, кажется, перепутал его с Тем, кто сидит в пруду, — засомневался Антон.

— Ерунда, — заверил Юрочка. — Куплю ему акваланг, ласты. И сделаю из него настоящего дайвера!

Потом пошли в центр, постояли на Крымском мосту. Антон облокотился на парапет и смотрел на Пречистенскую набережную. Впереди громоздился Кремль, за спиной гудело Садовое кольцо, внизу суетились тысячи людей, неслись потоки машин. Равнодушный, поглощенный своими делами муравейник…

А Юрочка все улыбался и горстями ел чипсы.

— Ты о чем сейчас думаешь? — вдруг спросил он.

Антон не отвечал, наверное, минуту.

— Я думаю — неужели кому-то из них нужно мое кино? — наконец сказал он. — А ты о чем?

— О вомбате, — Юрочка запрокинул голову и высыпал в рот остатки чипсов. — Вомбат-батяня, батяня-вомбат! — заорал он во все горло. — За нами Россия, Москва и Арбат!

А потом Юрочка поехал в Домодедово встречать Людку, а Антон взял билет на этот странный мурманский поезд…

— Слушай, мне на совещание надо, — Вовик вернулся на кухню и стал озабоченно рыться в стопке бумаг на подоконнике.

— Я тоже пойду, — Антон поднялся.

— Может, останешься? Марго скоро уйдет, а часам к пяти уже и Наталья вернется.

— Как-нибудь в другой раз.

Они переместились в прихожую. Вовик торопливо собирал сумку.

— Куда направишься?

— К Максу поеду, — Антон надел кроссовки и прислонился к двери. — Слушай, дай мне свитер какой-нибудь.

Вовик быстро пошел в дальнюю комнату, долго хлопал там дверцами шкафа. До Антона донеслось его недовольное бормотание. Потом вернулся в прихожую, начал обыскивать стенной шкаф.

— На кого это ты ругаешься?

— Да ну, блин. Три женщины в доме, а порядка — ноль.

Вовик снова ушел и наконец вернулся со свитером в руках. Критически его осмотрел и протянул Антону.

Антон надел свитер, и по телу сразу же разлилось приятное тепло.

— А жизнь-то налаживается! — улыбнулся он и втянул носом воздух. — Костром пахнет…

— Ездили тут с конторой на шашлыки. Ну что, идем?

Вовик вытащил из кладовки велосипед, взял его под мышку, и они вышли на улицу. Остановились под окнами. Вовик проверил, как накачаны шины, и недовольно хмыкнул. Потом закинул ногу, вставил в стремя и передвинул съехавшую на бок сумку за спину.

— К родителям заедешь? — спросил он напоследок.

— Нет.

— Они тебя ждут.

— Лучше уже потом, когда вернемся.

— Почему?

— Не хочу, чтобы меня жалели.

— Ну, смотри…

Они попрощались до вечера, и Антон пошел к метро.

Вовик, сколько Антон его знал, всегда ездил на велосипеде. Ничего не изменилось даже с неизбежным появлением престижной машины. Хотя это и выглядело не очень солидно для его возраста. И уж тем более для должности главного архитектора самой известной в городе мастерской.

В то последнее школьное лето, в день отъезда, он тоже появился на перроне с великом. Правда, тогда это был не модный «Атом» с карбоновой рамой, а обычный «Старт-шоссе». Был конец июня, самый разгар белых ночей — светлое небо, несмотря на поздний час… Антон впервые в жизни уезжал далеко, и к тому же один. Помимо собственного рюкзака у него было еще двенадцать мест: четыре здоровенных баула, четыре тяжеленные картонные бочки и четыре совершенно неподъемные коробки, перетянутые резинками от эспандера. Когда он пришел к поезду, все это хозяйство уже было аккуратно разложено по третьим полкам его плацкартного вагона и занимало чуть не три отсека подряд. Антон так и не понял, чья невидимая рука все это проделала, потому что провожали его только Вовик и Наталья.

Он ехал в Азию. Ехал просто так, за компанию, — чтобы наконец-то увидеть все собственными глазами… Отправиться полноправным участником в альпинистский лагерь, куда-нибудь на Кавказ, на который уже укатили