Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч Страница 34

– Слабость-то у меня давно, и давление всегда низкое, и голова кружится. Но так плохо, как сейчас, никогда не было.

Ввели Людмиле Васильевне а***пин, зарядили капельницу и в стационар свезли безо всяких приключений.

Следующим вызовом была перевозка мужчины тридцати трёх лет из ПНД в психиатрический стационар.

Автором направления был молодой, незнакомый мне доктор.

– Там псевдоневротическая шизофрения, – пояснил он. – У нас давно под наблюдением. Он полностью сосредоточен на изучении советской экономики, круглосуточно этим занимается. Больше ничем не интересуется, за собой не следит, стал как БОМЖ.

– Он сам обратился?

– Нет, мать привела. Но он согласен на госпитализацию. Ладно, идите, забирайте. Они в коридоре сидят, сразу увидите, ни с кем не спутаете.

Да уж, нашего пациента действительно нельзя было спутать ни с кем. Был он высоким, крупным, с глубоко посаженными глазами, обрамлёнными большими тёмными кругами. Однако выделяли его не только описанные черты, но и крайняя неопрятность. Небритый, с длинными спутанными сальными волосами, источающий вонь немытым телом, он действительно напоминал БОМЖа.

Проводили мы их в машину, и там я с ним побеседовал.

– Данил, что вас сейчас беспокоит?

– Ничего такого, просто сильно устал. Я должен изучить советскую экономику, полностью, досконально.

– А почему «должен»? Вас кто-то заставляет этим заниматься?

– Нет, никто. Экономика СССР – это основа всего, базис. Я ещё жив только потому, что изучением занимаюсь.

– Ну и на каком же этапе вы находитесь?

– Я не по этапам изучаю, а сразу всё, комплексно. Но сейчас я должен вычислить коэффициенты роста производства чёрных и цветных металлов.

– Данил, а вы кто по образованию?

– Ну как сказать… Я в универе учился, на втором курсе ушёл в академ, ну и, короче, потом не стал продолжать.

– А на каком факультете учились?

– На филфаке.

– Вам видится, слышится что-нибудь необычное?

– Нет, ничего такого.

– Данил, а вы считаете себя больным человеком?

– Нет, я сейчас здоров и физически, и психически.

– Но ведь вы же согласны на госпитализацию?

– Да, просто нужно уменьшить процесс изучения, поменьше думать об этом, иначе я не выдержу.

Диагноз псевдоневротической шизофрении сомнений не вызывал. В данном случае процесс маскировался под невроз навязчивых состояний, а говоря по-современному – обсессивно-компульсивное расстройство. Данила одолело навязчивое непреодолимое стремление изучать советскую экономику. Упреждая возможные вопросы, скажу сразу, что само по себе изучение советской и любой другой экономики, конечно же, не является болезнью. Отличие заключается в том, что у Данила не было чётко обозначенных целей и последовательной системы получения новых знаний. «Надо изучать во что бы то ни стало, иначе наступит крах!» – вот его основной девиз. При этом он и сам-то не понимал логической связи между отказом от изучения и последующим крахом.

Кроме одержимости идефиксом, у Данила присутствовали такие шизоидные черты, как монотонность, отсутствие живой эмоциональности, отгороженность от внешнего мира, безразличие к своему внешнему виду и амбивалентность. Последняя заключалась в двух прямо противоположных убеждениях. Он категорически отрицал наличие у себя болезни, но вместе с тем согласился на госпитализацию. Относительно прогноза рискну предположить, что лечение будет успешным. Нет, о полном выздоровлении, к сожалению, речь не идёт, а вот ремиссия должна получиться хорошей. Хотя, как знать, всякое может быть…

По дурной традиции, вместо обеда мы получили вызов: ножевое ранение живота у мужчины пятидесяти четырёх лет. Меня сразу захлестнуло возмущение, и я схватился за рацию:

– Центральная!

– На приёме!

– Это шестая. Надежд, ну это уже вообще ни в какие рамки не лезет! Зачем нам это ножевое? Мы кто, БИТ, что ли?

– Юрий Иваныч, не ругайтесь! Вы самые ближайшие. Я же вижу, что вам всего метров триста нужно проехать! Вас же не оперировать заставляют!

– Ладно, понял.

Нет, споры тут бессмысленны. Ведь Надежда руководствуется не своими прихотями, а непреклонной волей главного врача и начмеда. Они давно уже дали негласную установку, чтобы психиатрические бригады работали наравне с общепрофильными.

Открыла нам поддатенькая и весьма оживлённая женщина лет пятидесяти.

– Помогите ему быстрей, а то он сейчас кровью истечёт! – громко сказала она прокуренным голосом. – Идите на кухню!

Пострадавший сидел на табуретке согнувшись и кряхтел от боли.

– Что случилось, уважаемый?

– Любка меня порезала…

– Чего ты <звездишь>, <распутная женщина>? – взвинтилась она. – Не слушайте его! Я помидоры резала, а он подошёл и начал до меня <докапываться>, всякую <фигню> городить! Я к нему резко повернулась, и он сразу на нож напоролся!

– Это вы будете рассказывать не нам, а полиции, – ответил я, совершенно не желая докапываться до истины.

– А зачем тут менты-то нужны? – не унималась дамочка. – Это же всё случайно получилось, он сам виноват!

– Так, всё, хватит. Дайте нам человеку помощь оказать.

На передней брюшной стенке, в проекции сигмовидной кишки, была небольшая колото-резаная рана, напоминавшая царапину. И была она, судя по всему, проникающей в брюшную полость. Пострадавшему очень сильно повезло, что не были повреждены крупные сосуды, а прежде всего, брюшная аорта.

Из-за кровопотери давление упало, но, правда, не до критически низких цифр. Для восполнения объёма циркулирующей крови, стали щедро лить раствор с вазопрессорным препаратом. Рану обработали и асептическую повязку наложили. После этого увезли пострадавшего в хирургию.

Белая поножовщина, когда дамы режут кавалеров, явление отнюдь нередкое. Причём все виновницы выдвигают одну и ту же версию: он сам наткнулся! Однако это не помогает им уйти от ответственности.

Всё, разрешили обед. И как всегда, приехав на Центр, отложил я свою трапезу. Сперва надо было в карточках кое-чего доделать, наркотик списать и передать сообщение в полицию. Выпечку нам удалось застать, но я, наученный горьким опытом, отказался от беляшей, да и вообще всех жареных пирогов. А вот плюшку купил и с удовольствием съел на десерт.

Долго мы не рассиделись и получили вызов: психоз у молодого человека двадцати двух лет. Вызвала полиция.

У подъезда «элитной» многоэтажки нас встретила ухоженная и со вкусом одетая женщина с приятным лицом:

– Здравствуйте, я вас специально здесь поджидаю, иначе он не даст ничего рассказать.

– Давайте с начала начнём, вы ему кем приходитесь?

– Я его мать. Ой, вот готовилась-готовилась и растерялась.

– Не надо теряться. Просто расскажите, что случилось, по какому поводу нас и полицию вызвали.

– У сына совсем с головой плохо. Уже третий день про какую-то слежку рассказывает, собирается фамилию менять, переезжать от нас куда-то. А сегодня пришёл из бассейна вообще невменяемый, глаза безумные, спокойно говорить не может. Сказал, что в бассейне бандиты хотели кого-то утопить, а он его спас и теперь его «пасут». На отца набросился, мол, ты тоже бандит, я тебя