Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч Страница 33

– Коллеги, вопросы есть? – спросил главный врач.

– Ещё минутку, Игорь Геннадьевич, – сказала Надежда Юрьевна. – Галина Владимировна, вот сейчас мне попалась карта фельдшера Герасимова. Он констатировал смерть хронически больной женщины семидесяти семи лет. Умерла она у себя дома, признаков криминала не было. И непонятно, с какого перепуга он сообщил в полицию. Зачем, спрашивается?

– Ну он же ещё молодой, необстрелянный. Наверно, решил подстраховаться.

– Да не надо никаких подстраховок! Это игрушки, что ли? Игорю Геннадьевичу не так давно из ГУВД звонили, орали, что мы в дело и не в дело сообщения передаём о смертях! Потом, на конференциях много раз говорили об этом. И опять одно и то же! Ну неужели так трудно запомнить, что в полицию сообщаем о возможном криминале, несчастном случае, с***циде. А также, если не установлена личность умершего или смерть наступила в общественном месте. Всё остальное, что не подпадает под эти условия, в полицию не передаётся. Александр Васильевич, – обратилась Надежда Юрьевна к заведующему оргметодотделом. – Прямо сегодня подготовьте и размножьте памятку. Не забудьте и на подстанции её передать.

Вот и всё, наконец-то завершился наш сходняк. В девятом часу всех выездных коллег и след простыл, мы одни остались. А наших предшественников, оказывается, на вызов отправили. И вновь я возмутился, мягко сказать, необдуманными действиями диспетчера прежней смены. Ведь она не только вынуждает бригаду Анцыферова перерабатывать, но и нас подставляет. Наша смена уже идёт во всю, но мы просто валяем дурака, не имея ни медицинского имущества, ни автомобиля. Не дай бог кто-то обратится и потребуется экстренная госпитализация, на чём повезём-то?

Но, к счастью, ничего страшного не случилось и вскоре вернулись наши скитальцы. По древнему обычаю, Анцыферов обрушил на чьи-то головы матерные громы и молнии, после чего рассказал:

– Какой-то <гомосексуалист> на психоз нас вызвала аж в Рябинки! Приехали, а нужный дом оказывается заброшенный. Стали соседей спрашивать, а те в один голос: «Нет, не знаем такого, никогда он здесь не жил!». А дом этот, говорят, уже лет тридцать пустует. С тех пор, как хозяйка умерла, ни одной живой души там не было.

– А кто вызвал-то?

– Якобы родственник, но на звонки не отвечает. Короче, кто-то поразвлекался, причём продуманно. Сразу понятно, что эту деревню он знает, в курсе, что ехать туда из города <фигову> тучу вёрст.

– Александр Сергеич, ты этого так не оставляй. Уж потрать ещё немного времени и докладную напиши. Это же самый настоящий ложняк. Тем более телефон вызвавшего есть, может вычислят этого козла.

– Да, напишу, конечно. Только ни х***ена из этого не выйдет. Тут же не преступление, а административка голимая, неужели менты будут землю рыть в поисках?

– Тоже верно, но всё-таки попытка не пытка.

Первый вызов прилетел уже около десяти: боль в груди, аритмия у женщины пятидесяти восьми лет. С утра пораньше всякую дрянь суют, нашли, бляха-муха, кардиологов!

Открыла нам сама больная, рыхлая, полная, выглядевшая намного старше своего возраста. С великим трудом она дошла до дивана и обессиленно бухнулась на него.

– Что вас беспокоит? – спросил я.

– Вот здесь, в груди болит и как будто сердце сейчас остановится…

– Давно болит?

– Сначала перебои начались, а потом заболело. Уж вроде больше часа. Я к***лол выпила, сначала немножко полегче стало, а потом опять началось.

– Боль сильная?

– Нет, не очень. Дурнота какая-то и слабость.

– Раньше такое бывало?

– Если по лестнице поднимаюсь без передышки, сразу задыхаться начинаю и в груди всё сдавливает.

– Куда-то обращались за помощью?

– Нет, никуда. Пока не до этого, я от смерти мужа никак не отойду…

Из кардиографа выползла лента со всякими пакостями.

– Вона, какие подъёмы-то! – сказал медбрат Виталий.

– Нет, Виталь, это желудочковые экстрасистолы. Оценивать надо не по ним, а по обычным комплексам. Видишь, на них не подъёмы, а, наоборот, депрессии. А вот ещё бяка – зубцы Т-отрицательные.

Сделали тропониновый тест, который оказался отрицательным. Однако это ничуть не исключало инфаркт. Во-первых, с момента начала загрудинной боли прошло слишком мало времени. А во-вторых, острый инфаркт миокарда без подъёма сегмента ST, не влечёт за собой обширного некроза, т. е. отмирания сердечной мышцы.

Однако меня тревожил не столько инфаркт, сколько желудочковая экстрасистолия. Это внеочередные сокращения желудочков, которые сами по себе не опасны. Но они могут выступать предвестниками грозных состояний, таких как фибрилляция желудочков и желудочковая тахикардия. Вот по этой причине я и был начеку, готовый к развитию нехороших событий. Кстати, есть у меня верная примета. Стоит только расслабиться, подумав, что ничего страшного не случится, то непременно всё выйдет наоборот.

Помощь больной мы оказали по стандарту, после чего увезли её в кардиодиспансер. К счастью, благополучно.

Следующий вызов был к женщине семидесяти лет, находившейся без сознания. Опять, <распутная женщина>, ужастик всучили, как будто так и надо! Где другие-то бригады, повымирали, что ли? Но эту мою ругань слышал только наш водитель Владимир.

– Ладно, Иваныч, не переживай! <Фигня> это всё, прорвёмся! – подбодрил он меня.

Открыла нам женщина средних лет с испуганным лицом.

– Здравствуйте! Что случилось? Кто тут без сознания?

– Мама моя. Она ни с того ни с сего упала и отключилась.

– И больше не включилась?

– Я её растолкала, и она в себя пришла. Теперь в сознании, но какая-то заторможенная.

Больная, чуть полноватая, с бледным лицом, лежала на кровати.

– Что вас беспокоит, Людмила Васильевна? – спросил я.

– Очень плохо, даже и не знаю, как объяснить… Слабость страшная, и я отключаюсь временами.

– Где-то болит?

– Нет, ничего.

Решили начать обследование с ЭКГ и не прогадали. Вылезла синоатриальная блокада II степени, будь она неладна, зараза такая. А фоном для этого безобразия выступала миокардиопатия. Для того, чтоб объяснить эту патологию, начну чуть издалека. У каждого из нас в стенке правого предсердия располагается главный электрический генератор, обеспечивающий ритмичную и бесперебойную работу сердца. Называется он «синусовый узел». По разным причинам этот узел может ослабеть, и тогда возникнут разные нехорошие последствия. Не стану рассматривать их все, а остановлюсь лишь на данном случае. У Людмилы Васильевны синусовый узел вырабатывал импульсы нерегулярно, с пропусками, следствием чего были паузы в работе сердца, сопровождавшиеся потерей сознания.

После прочтения кардиограммы, я продолжил расспрос:

– Людмила Васильевна, а ведь сердце-то у вас потрёпанное. У кардиолога наблюдаетесь?

– Да, давно, я в сорок лет миокардит перенесла, а потом ещё и стенокардия появилась.

– Раньше