Приговор при свечах / Judgment in candlelight - Владимир Анатольевич Арсентьев Страница 26

Между прочим, обвиняемый в хищениях шоколада всё это время находился под стражей в следственном изоляторе и к дальнейшему хищению социалистического имущества отношения не имел. Несмотря на бесспорное алиби, выявленную недостачу фабрика как потерпевшая ущерб сторона предполагала возложить через органы правопорядка на своего бывшего работника, томящегося в неволе. Тем самым становилась более тяжкой статья уголовного закона и строже ответственность за преступление вплоть до расстрела. А расстреливали тогда в Центральной, ещё царской тюрьме «Белый лебедь», где содержался обвиняемый, несколько сотен таких же, как он каждый год и леденящие душу стенания смертников, проходящие сквозь толстые стены, он мог слышать каждую ночь. Расстрелянные росли и воспитывались не на Луне, а представляли собой бесчисленные ядовитые пороки общества, от которого и претерпели расправу – смертную казнь.

Усилиями следователя в установлении действительного объёма похищенной обвиняемым социалистической собственности произвол не состоялся, что дало законную возможность народному суду ограничиться наказанием, не связанным с реальным лишением свободы. Тем более для раскаявшегося в силу очевидной справедливости подсудимого, хотя и судимого ранее.

Итак, следственный опыт как совокупность практически усвоенных знаний, навыков и умения в доказывании виновности лица в совершении преступления, формы его вины и мотивов, в обнаружении субъективных признаков преступления, – без внутренней борьбы и внешних препятствий не приобретается. Более того, использованные при раскрытии и расследовании преступления криминалистические методики, уровень и качество применения которых зависит от опыта следователя, прямо влияют на судебное исследование представленных доказательств и косвенно на организацию и ход уголовного процесса. Поэтому условиями формирования личной следственной практики, а затем судебной, являются: свобода как личное начало и совесть как нравственное начало в деятельности следователя, а затем судьи.

При этом свобода как сущность личности, формируемой на отрицании зла, понимается в первую очередь в способности дать ответ за свои действия или бездействие, то есть в личной ответственности перед собой и обществом. Только тогда возникает право и возможность реализации базовых принципов. Тем самым следователь создаёт фундамент для справедливого судебного разбирательства уголовного дела и вынесения по его результатам законного и обоснованного судебного приговора. Только такие потенциальные специалисты призваны осуществлять уголовное правосудие в России, потому что «не всякий способен взяться за меч, и бороться им, и остаться в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие, люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого бремени, а злые изменят самому призванию меча…[66]».

3.5. Стропальщик

Через 365 суток предварительного расследования уголовного дела в отношении прораба Лапенко и стропальщика Храпова районный прокурор при утверждении обвинительного заключения вызвал следователя и спросил:

– В чём вина Лапенко и Храпова?

– В гибели человека.

– Они могут быть виновными только в случае наличия доказанной причинно-следственной связи между нарушениями, допущенными каждым из них и входящими в обязанности каждого из них, действующих строительных правил и гибелью человека при производстве строительных работ.

– ?

– Если суд вернёт дело, то мы его прекратим. – Утвердив обвинительное заключение, прокурор направил дело в народный суд.

Вслед за прокурором результаты предварительного следствия выразила афоризмом защитник Храпова – адвокат М.: если на железной дороге виноват стрелочник, то на стройке – стропальщик!

В условиях фактической неопределённости обвинения, выявленной надзирающим прокурором, народный суд приступил к рассмотрению этого уголовного дела в судебном заседании.

Согласно приговору[67], народный суд, выслушав подсудимых и свидетелей, исследовав материалы дела, пришёл к выводу о виновности Лапенко и Храпова, каждого, в совершённом преступлении, то есть в наличии прямой причинной связи между нарушениями каждым из них строительных правил при производстве строительных работ и гибелью потерпевшей Петровой.

Данный вывод суда подтверждается не только показаниями виновных в гибели машиниста крана Петровой лиц, привлечённых к уголовной ответственности, но и показаниями многочисленных свидетелей, в том числе очевидцев происшествия, должностных лиц, а также объективными доказательствами по делу. Что в своей совокупности раскрывает перед судом событие преступления и преступные деяния, выразившиеся как в действии, так и в бездействии подсудимых Лапенко и Храпова, направленных на нарушение строительных правил при производстве строительных работ, что повлекло за собой гибель потерпевшей Петровой.

Так, допрошенная по инициативе суда свидетель М., машинист крана, суду показала о своей работе на кране Петровой 14 января, когда прораб Лапенко потребовал от неё разгрузки панелевоза, который на следующий день разгружала Петрова, однако она отказалась. Действительный вес перегородок ей не был известен, также как и Петровой, из-за чего стал возможным перегруз крана, вызвавший его падение и гибель Петровой, что исключалось бы при наличии достоверной информации о весе груза от прораба Лапенко.

Допрошенный по инициативе суда свидетель К., машинист крана, суду подтвердил отсутствие достоверной информации о весе перегородок ПЖ-43-1 у машинистов крана и стропальщиков. Пояснил об отсутствии схемы строповки на эти перегородки, что входит в обязанности прораба. Поэтому стала возможной ошибка в весе груза Храповым и Петровой, производивших подъём и перемещение груза в отсутствии прораба Лапенко, обязанного инструктировать их о весе строительных материалов, что не было им известно в отношении изделия ПЖ-43-1.

Допрошенный по инициативе суда свидетель Т., монтажник, суду показал, что он проходил мимо стропальщика Храпова, осуществлявшего зацепку груза с панелевоза, когда машинист крана Петрова сказала Храпову о зацеплении 6 перегородок, что и было сделано Храповым. Он заблуждался в весе типовых перегородок ПЖ-43-1, считая его гораздо меньшим в сравнении с действительным, также как стропальщик и машинист крана. Этот груз и вызвал падение крана и гибель Петровой.

Свидетель П. суду показал, что он обучал Петрову профессии машиниста крана, которая не допускала нарушения безопасности работы. Во время происшествия он видел падение крана от перегруза на стрелу, когда в кабине металась Петрова. Кран ударился об землю, подскочил и вновь упал. Груз был типовым, однако и он в то время не знал действительный вес перегородки ПЖ-43-1, что, вероятно, и ввело в заблуждение Петрову, не допустившую бы подъёма и перемещения груза, зная о фактической его массе, значительно превышающей грузоподъёмность крана.

Свидетели И., М. и Д. суду показали о технической исправности крана Петровой до происшествия и достаточном опыте работы и квалификации машиниста крана Петровой.

Руководители строительства К. и Щ. в судебном заседании, не отрицая фактов нарушения прорабом Лапенко и стропальщиком Храповым строительных правил