Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч Страница 23

– Всё мы поняли, уважаемый, давай ложись, будем живот смотреть.

– Ща, ща – погоди. Вот ты тут самый здоровый, – обратился он к Герману. – Давай, бей! Ну бей, я разрешаю! Х***ен ты пробьёшь, отвечаю! Давай на пузырь коньяка?

– Мы тебе верим и гордимся тобой! – ответил Герман. – Давай ложись, у нас времени нет.

И ничего примечательного я в животе не нащупал. Мягкий, не вздут, слегка болезненный в эпигастрии. Но, как бы то ни было, а предлагать госпитализацию мы в таких случаях всё равно обязаны.

– Ну что, давай собирайся и в больничку поедем, – сказал я.

– Не, а чё, у меня всё плохо, что ли? Меня резать придётся?

– Там тебя посмотрит хирург и всё скажет точно.

– Не, ну вы же сейчас смотрели. У меня кишки, что ли, порвались?

– Сейчас приедем и всё узнаешь.

– А куда повезёте-то?

– В третью.

– Не, да ну <нафиг>, не поеду!

– А зачем вызвал?

– Дык эта… Чтоб посмотрели. Ну ладно, <фиг> с ним, поехали.

В конечном итоге свезли мы непобедимого супермена в хирургию. Но думается почему-то, что нет в мире той силы, которая бы заставила его отказаться от поиска приключений.

После этого поехали к задыхающемуся мужчине семидесяти трёх лет, который ждал нас в продуктовом гипермаркете. Ненавижу эти вызовы с задыхами. Ладно если там просто бронхиальная астма, а если на отёк лёгких налетишь, то так просто не отделаешься.

Только мы вошли, как охранник показал нам больного, сидевшего на скамейке. Рядом с ним стояла пожилая женщина, по всей видимости, супруга, и успокаивающе ему говорила:

– Всё-всё, Лёшенька, они уже приехали, сейчас помогут!

– Что случилось? – спросил я.

– Да что-то ему совсем не дышится, не знаю, что такое. В груди всё хрипит и никак откашляться не может.

– Чем он болеет?

– Гипертония и диабет.

– С сердцем как дела?

– Ишемическая болезнь у него, у кардиолога лечится.

– Инфаркты были?

– Да, два инфаркта. Последний, по-моему, три года назад.

Больной не просто хрипел, а клокотал словно кипящий самовар. К великой досаде, был у него отёк лёгких, который не лечится откашливанием. Ему бы сразу, немедля начать помощь оказывать, но как это сделаешь на всеобщем обозрении? Выход из положения нашли быстро. Мои парни привезли носилки-каталку, сделали сидячее положение и таким образом больного загрузили в машину.

На кардиограмме были признаки ишемии миокарда и гипертрофии левого желудочка. А вот давление очень порадовало: сто семьдесят на девяносто. Да, это повышенное давление было для нас подарком судьбы. А вот если бы, наоборот, оно рухнуло, то тогда всё могло закончится очень печально. Катетеризировав вену, ввели медленно, дробно наркотический препарат, а далее – мочегонное. Вскоре клокотание в груди прекратилось и остались лишь единичные влажные хрипы. После этого увезли мы больного в терапию.

Вот таким хорошим оказалось окончание смены.

А на следующий день приехал я на дачу в гордом одиночестве. Супруга дома осталась, сказала, что этот сезон завершила. Да и правильно, дела все сделаны, урожай вывезен, чем там ещё заниматься? Но я приехал исключительно из-за леса. Давно там не бывал, любопытство раздирало, чем же встретит меня Леший? Дары оказались скромными: четыре подосиновика, два подберёзовика, лисички и немного фламмулины, проще говоря, зимних опят. И остался я очень довольным, получив приятное удовлетворение.

Ближе к вечеру позвонил Фёдор и восторженно сообщил, что настоял на выписке раньше времени и теперь свободен полностью. И не просто сообщил, а предложил немедленно это дело отметить. Но на этот раз я решительно отказался. С поджелудочной железой шутки плохи, и я категорически не желаю, пусть даже косвенно, быть причастным к смерти друга. А он на меня не в обиде, поскольку продолжает жить по принципу: «Уж если я чего решил, то выпью обязательно!» Да, вот уж такой неисправимый господин Фёдор.

Закрытие сезона

Совсем природа распоясалась, в разнос пошла. Надоели беспрестанные дожди и угрюмая серость. Нет, на холод я не жалуюсь, поскольку не утратил пока ориентировку во времени. Понимаю, что поздняя осень на дворе и до тепла ещё ох как далеко. Но очень хочется лишь самую малость: сухих солнечных деньков.

Как всегда бывает в слякотную погоду, на остановку пришёл в перепачканных ботинках и брюках. Прийти-то пришёл и сразу в башку ударило осознание: я же телефон забыл! Неприлично выругавшись, почапал обратно. Вот так, дурная голова ногам покоя не даёт. Пока туда-сюда ходил, мой автобус, разумеется, уехал. Пришлось до работы с пересадкой добираться.

На крыльце медицинского корпуса дымила фельдшер Дёмина из предыдущей смены, ну а я составил ей компанию.

– С хорошей погодкой, Оль!

– Да х***ен бы с ней, с этой погодой! У меня проблемы посерьёзней. Андрей Ильич достал меня до печёнок, спокойно поработать не даст, всю издёргал. Вчера прицепился: «Иди сейчас работать на пункт подготовки укладок, потому что Милова забелела». А я-то, говорю, при чём? Я вообще-то фельдшер выездной бригады, на кой <фиг> мне туда идти? Ищите кого-нибудь другого. А он: «Ну ты же обучалась по обороту наркотиков, у тебя и документ есть. Тем более все сутки в тепле и сухости будешь и ночью поспишь нормально». Но там же заплатят меньше, зачем мне деньги-то терять? Да ещё и ответственность такую на себя брать! Нет, я ещё не чокнулась!

– Ну ладно уж, не ругайся. Подумаешь, проблема какая, он предложил, а ты отказалась.

– Ха, а вы думаете он отстал после этого? Щаз-з-з! Вечером он знаете, чего учудил? Поставил меня на осмотр водителей. Без моего ведома! Просто подошёл к старшему врачу и сказал: «В пересменку осматривать водителей будет Дёмина». Вы представляете, да? Я вообще в шоке от такой наглости! С чего он до меня решил докопаться, вообще не понимаю.

– Не переживай, Оль, главное – смена твоя почти закончилась. Скинь с себя весь негатив и настройся на приятное!

Сочувствую я главному фельдшеру, ведь в его подчинении подразделения очень проблемные: стерилизационная и пункт подготовки укладок. Точней, не подразделения проблемные, а работницы, которые очень любят уходить на больничный. По сравнению с выездными бригадами, их труд намного легче, но они так не считают и периодически устраивают себе каникулы. А поделать с этим ничего нельзя, ведь невозможно наказать человека за то, что он заболел. И ещё здесь есть очень интересный момент: с течением времени коллектив там много раз поменялся, но любовь к больничным остаётся по-прежнему сильной.

И вновь бригада, которую мы меняем, была на месте и сидела в «телевизионке».