100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон Страница 15

Ключ к успеху или причина неудачи подводника частично обусловлены именно этим плюс способностью удержать в уме обстановку, которая разворачивается на поверхности. Для примера (пусть это и не очень хорошая аналогия) – представьте, что вы высунули голову из люка на Пиккадилли, бросаете один быстрый оценивающий взгляд вокруг, быстро спускаетесь назад и пытаетесь вспомнить все, что увидели. Идея состоит в том, чтобы запомнить обстановку и так точно рассчитать момент следующего «выхода на поверхность», чтобы при высовывании вашей головы из люка над ней не оказались колеса «дабл-деккера». Промахи на «Перишере» являются естественным и часто встречающимся явлением. Самое большое беспокойство вызывало то, что ошибки обходятся слишком дорого для людей и оборудования. Первая большая ошибка будет означать конец карьере. Именно это огромное напряжение обычно является причиной неудач несчастного слушателя «Перишера».

Я наряду с четырьмя другими офицерами через это прошел и по возвращении на плавбазу был вызван, как и полагалось, преподавателем. «Юный Вудворд, – сказал он, верный признак, что сказано будет совсем не то, что имеется в виду, – вопреки моим ожиданиям, вы сумели все пройти». После трех лет нашего знакомства я знал, что на это лучше не реагировать. Он продолжал: «Вообще-то вы все выполнили весьма хорошо. Я предоставляю вам право первого выбора из имеющихся вакансий на должность командира. Куда бы вы желали пойти служить?»

Я невозмутимо ответил ему: «Предпочел бы управлять «Дредноутом». Это была первая британская субмарина с ядерной установкой водоизмещением 3500 тонн. Она стала гордостью подводной флотилии, еще будучи не спущенной на воду. Субмарина находилась в нескольких световых годах от пределов досягаемости таких лейтенантов, как я. Такое явное нахальство дало ему подходящий материал для рассказа веселой истории в штабе адмирала, придуманной им по возвращении на юг. Тем временем он устроил мое назначение командиром «Таэрлесса», которое состоялось 19 декабря 1960 года. Эта подводная лодка была совсем не такой, как «Дредноут», но для меня она стала самой лучшей субмариной в мире. Первый день пребывания в должности командира корабля без преувеличения является самым светлым днем в жизни любого офицера Королевских ВМС.

«Таэрлесс» была хорошо отработанной и модернизированной субмариной класса «Т» времен второй мировой войны. Она была известна как «обтекаемая Т-лодка» или «юркая «Т». Мы вместе с капелланом официально вводили ее в строй 25 апреля 1961 года. Я обратился к экипажу корабля, прибегнув к благословению Всевышнего «этого корабля и всех тех, кто служит на нем». Мы произносили слова из Псалма 107 для тех, «которые ходят под водой и делают свое дело в открытых морях». Затем я предложил экипажу помолиться, повторяя гаэльское благословение 1589 года…

– Кого вы боитесь, видя, что Бог-Отец с вами?

– Мы ничего не боимся.

– Кого вы боитесь, видя, что Бог-Сын с вами?

– Мы ничего не боимся.

– Кого вы боитесь, видя, что Святой Дух с вами?

– Мы ничего не боимся.

Капеллан произнес молитву сэра Фрэнсиса Дрейка, которая содержит слова, сказанные им перед выходом на встречу с Армадой: «Сохрани нас от опасностей моря и от жестокости врага; да будем мы охраной для нашей наиболее милосердной, доброй Владычицы королевы Елизаветы и ее доминионов». Затем все мы спели «Отче наш всемогущий, спаси», гимн моряка, и я формально вступил в должность командира подводной лодки первой линии с экипажем примерно шестьдесят человек. Всего шесть дней назад мне исполнилось двадцать девять, я был лейтенантом с выслугой шесть лет. Этот день стал знаменательным для меня. Я вспоминаю длинный путь, пройденный маленьким неизвестным «воином», который когда-то, в 1946 году, сидел на своем чемодане в переполненном поезде, пытаясь найти дорогу к Итон Холлу. Но служба в ВМС заключается в том, что ты продвигаешься все выше и выше по служебной лестнице до тех пор, пока не свалишься с очередной ее ступеньки.

Год командования «Таэрлессом» у родных берегов был полон хорошими событиями и прошел в славной компании. Можно выделить один важный эпизод, произошедший однажды по возвращении после длинного и трудного дня инспектирования моего корабля. Мой командир эскадры стоял на мостике и беспристрастно смотрел вокруг. В то время как я пессимистично размышлял о том, как мы сработали, его продолговатое лицо с острыми очертаниями было невозмутимо. Маршрут подхода к плавбазе, пришвартованной в бухте Ротсей в Клайд Вик, проходит через акваторию, часто заполненную приближающимися к финишной линии яхтами, на которых, без сомнения, много важных местных персон. Более всего они обеспокоены тем, как «подрезать» своих противников, а не тем, чтобы уступить дорогу рабочему классу. Чтобы ошвартоваться вовремя, я должен был прокладывать свой курс между лидеров, приводя в бешенство рулевых яхт класса «дракон». В итоге лодка пересекла финишную линию, находясь между двумя лидирующими яхтами. Я нервно осмотрелся вокруг – мой комэск спокойно улыбался. Убежденный рыбак, он воспринимал всех яхтсменов как неизбежную неприятность и финиш третьим на подводной лодке в гонке яхт класса «дракон» в Клайд Вик его очень порадовал. Инспекция прошла успешно.

В начале 1962 года я оставил «Таэрлесс» и провел шесть прекрасных месяцев на противолодочном фрегате «Фалмут», базировавшемся в Лондондерри. Затем на целый год возвратился в военно-морской колледж в Гринвиче, чтобы пройти подготовку по ядерному реактору. Это был очень специальный курс, предназначенный прежде всего для офицеров инженерного профиля. Теперь, будучи уже капитан-лейтенантом – две широкие и узкая полоски на рукаве, я столкнулся с самой трудной работой, которую когда-либо выполнял. Этой работе не помогала даже самая мерзкая за последние несколько лет зима. Последний из больших смогов случился в ноябре. Чтобы добраться до работы пешком требовалось тридцать минут, а ехать на машине – сорок пять. В феврале выпал снег, пролежавший шесть недель, и я ходил на лыжах в парке Гринвича. В нашем доме мы собрали все электрические камины на мансарду, чтобы исключить замерзание водяной системы. Как раз в эту холодину и родилась наша дочь Тесса.

Математика началась там, где я ее оставил более десяти лет назад, равно как и все другие предметы, необходимые для понимания теории процессов, проходящих в ядерных реакторах и их устройствах. Два часа на выполнение домашнего задания выкраивались в основном ночью. Мы изучали все, начиная от химии воды и до теории относительности Эйнштейна в трехмерной алгебре. Кроме того, в последнем, третьем, семестре у нас был курсовой проект по разработке реактора. Я сдал работу с огромным облегчением за три недели до истечения срока. Несколько дней спустя меня спросили, могу ли я быть так любезен ответить на вторую половину вопроса.

Экзамен у меня приняли,