100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон Страница 14

метрдотеля в очень престижном ночном клубе, сколько стоит исполнительница ганца живота. В ответ услышал с безупречным оксфордском акцентом: «Намного больше верблюдов, чем вы, молодой человек, можете себе позволить». Гибралтар – о котором так много воспоминаний, Триест, Венеция, Неаполь, Ла Специя, Палермо, Алжир, Аннаба – города с их неповторимой и поразительной жизнью. Проживание стоило дешево, поездка по берегу в Катанью стоила два шиллинга, но, простите, десять пенсов за бутылку красного вина и большую тарелку тушеного мяса. А самая замечательная прогулка на побережье могла стоить всего десять шиллингов.

Не могу не упомянуть о жизни в сказочном замке Форт Святого Анджело, построенном на обрыве скалы с видом на Большую гавань, простиравшуюся в 120 футах под ним. Мальтийским рыцарям было чем гордиться. В моей памяти воскресают крутые дороги к верфи, «пронзительные крики, звоны и запахи», которыми известна Мальта, церкви с часами, показывающими разное время для того, чтобы сбить с толку дьявола, и подводная лодка, пахнущая горячим маслом и новой краской.

Через год службы на «Сэнгвине» на лодку прибыл новый командир. Мне повезло еще раз. Это был блестящий, умный и обходительный офицер с тонким чувством юмора, что делало его таким хорошим наставником для молодого офицера. И меня не удивило, что он стал адмиралом, сэром Гордоном Тейтом, и вторым морским лордом.

В конце 1956 года меня послали в Барроу-ин-Фернесс, в качестве наблюдателя за строительством первой субмарины нового класса «Порпойс» и члена комплектующегося экипажа. Это была 2300-тонная, огромная по сравнению с небольшой «Сэнгвин», подводная лодка. После двух лет пребывания на судостроительной верфи мы наконец добрались до моря с еще одним прекрасным командиром Брайаном Хатчингсом, который, несомненно, стал бы адмиралом, если бы рано не ушел в отставку по личным мотивам. В конце концов он вырос до руководителя компании «Джон Льюис», что по большому счету отнюдь не плохо. Я прослужил с ним полтора года, пока его первый лейтенант[22] Табби Сквайре не принял должность командира лодки. Это произошло за несколько месяцев до моего ухода.

В 1960 году мне было уже двадцать восемь, но я не имел возможности подумать серьезно о девушках или женитьбе, тем более что Брайан Хатчингс не одобрял женитьбу своих «молодых офицеров». У меня не было больших денег, чтобы тратить их на девушек, особенно после того, как приобрел превосходный «сан-бим» марки III с двигателем 2,25 литра и салоном ралли. Машина без проблем развивала скорость 100 миль в час. Катание на этом роскошном спортивном автомобиле каждый месяц практически «вычищало» мою зарплату, но оказалось сомнительным преимуществом для серьезного ухаживания за мисс Шарлоттой МкМетри. Шарлотте нравилась машина, которая явно была дорогим приобретением, а это, естественно, вызывало сомнения в моей практичности.

Я решил обе проблемы одним махом, преподнеся ей свою любимую машину в качестве свадебного подарка. Рассуждал так: будет почти невозможно найти деньги для другого свадебного подарка. И когда «соглашение» было наконец заключено, ответственность за практические вопросы легла на ее плечи – бремя, которое ей пришлось нести большую часть нашей совместной жизни. Миссис «Чарли» Вудворд в течение недели после возвращения из свадебного путешествия обменяла лихой «санбим» марки III на «мини».

Мы поселились в Госпорте в маленьком георгианском доме, который стоил значительно дешевле «санбима». Это была вторая большая финансовая сделка моего брака. Я привлек в помощь мою тещу, чтобы убедить агента снизить цену дома с 1200 фунтов до 600. Я правильно выбрал доверенное лицо для ведения переговоров. После довольно защищенной жизни кадета и офицера я был невежественен в коммерческих вопросах. Проведенная операция меня удовлетворила, однако мрачная реальность гражданского меркантилизма быстро все расставила на свои места.

– Довольно хорошая цена, не так ли? – спросил я одного из рабочих, который приводил наш дом в порядок.

– С вас взяли за это шестьсот фунтов? – ответил он недоверчиво. – Вас ограбили…

Следующим этапом моей жизни стало самое трудное испытание для подводника – курсы командного офицерского состава «Перископ», известные повсюду как «Перишер»[23]. Половину отведенного на учебу времени мы проводили на юге на тренажере плавбазы «Долфин», а половину – на севере, на подводной лодке в море. «Перишер» в то время разрушал карьеру офицеров: двадцать-двадцать пять процентов слушателей не проходили курс и ко времени моего прибытия ни один из них не продвинулся дальше капитан-лейтенанта. Суровый, но необходимый учебный процесс «Перишера» «ломал» некоторых молодых офицеров. Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь из нас прошел бы курс, если бы имел физическую возможность увидеть предельные разрешенные границы безопасности – несколько футов и секунды, разделяющие приближающиеся фрегаты и подводную лодку.

На мое счастье, нашим командиром снова был Хатчингс. В круг его обязанностей на ответственной должности Преподавателя будущих командиров входило провести нас через самые суровые испытания. Он должен был раз и навсегда выяснить, кто из нас сможет безошибочно просчитать в своей голове ситуацию, которая разворачивается на поверхности моря над нами, решительно, эффективно и безопасно командовать субмариной. К окончанию курса «Перишер» эта воображаемая картина, мимолетная и эфемерная для некоторых, острая и ясная для других, включала не только обычные рыбацкие лодки, паромы, острова, яхты и т. п., но также содержала основную вводную – пять фрегатов Королевских ВМС, рвущихся к нам на полной скорости с целью испортить нам настроение. С Брайаном не всегда было легко работать. В случае незначительной ошибки он обычно взрывался и начинал говорить возбужденно и напыщенно. Если вы к этому непривычны, то можете сильно расстроиться. Однако если вы совершили действительно серьезную ошибку, он спокойно делал все возможное для того, чтобы помочь выйти из сложившейся ситуации. Он был очень суров, и ему было невозможно повесить «лапшу на уши». Обычно он обращался ко всем нам как к своим «бесполезным офицерам», не стесняясь делать это перед экипажем корабля или совершенно незнакомыми людьми. Главным было помнить то, что он на самом деле так не думал. Не так ли?

В своей основе курс был предназначен для того, чтобы проверить способность выносить стрессы и нагрузки в предельно сложных условиях, что уже способствовало подготовке и удаче. Лично я был хорошо подготовлен, и для меня это не представляло сложностей. Мое обучение на «Перишере» было полностью посвящено реализации возможности персонального, бесценного общения с четырьмя будущими адмиралами. На «Порпойсе» в течение более двух лет меня непосредственно обучал Брайан Хатчингс. Он учил меня быть уверенным в себе и меньше беспокоиться о чувствах других, когда я ясно видел путь вперед. Это, конечно, накладывает определенный отпечаток на психику нормального человека,