Школа волшебства на краю Тихолесья - Хезер Фосетт Страница 4

Роса откинула волосы со вспотевшего лба.

– Ба, а можно я возьму боггарта на охоту? Мастер Эритор собирается завтра показать его своим ученикам, а сытый он куда сговорчивее.

Бабушка пристально взглянула на внучку.

– Очень уж это создание тебя любит, девочка моя. Глупо платить ему тем же.

Роса вздохнула. Ба, предостерегая, напоминала об этом едва ли не каждую неделю, однако повлиять на привязанность боггарта к Росе никак не могла. Никто не имел власти над этим существом, даже главная смотрительница зверинца. Боггарт не обращал никакого внимания на попытки их разлучить и назло следовал за Росой еще неотступнее.

– Пожалуйста, Ба, разреши, – еще раз попросила Роса. – Нечестно, что все самые интересные задания достаются Эмису и Киффину. Мне ты никогда не поручаешь ничего по-настоящему важного. Почему…

– Не надо так кричать.

Роса снова вздохнула. Она часто слышала эти слова. А еще «цыц» и «затихни», ну и ее любимое «рот на замок», как будто это дверь, что болтается и хлопает на ветру. Она старалась чаще помалкивать, но зачем это нужно, не понимала. Никто и не объяснял.

– Ладно, можешь пойти, – наконец смилостивилась бабушка, – но только если возьмешь с собой Эмиса или Киффина.

Роса фыркнула себе под нос, совсем тихо.

– Что это было? – Бабушка пронзила ее вороньим взглядом.

– Ничего, Ба.

– Давай не дерзи мне.

– Ну что ты, Ба. Никогда.

– То-то же.

И бабушка вогнала в землю столб двумя яростными ударами.

Роса направилась к братьям, которые выпиливали новые столбы с другой стороны участка, но, прежде чем они успели ее заметить, свернула влево. Она не собиралась просить помощи, особенно у Эмиса, самого старшего и самого немилого ей из братьев. В лесу ее ждало важное дело, и она вовсе не хотела, чтобы братья совали в него нос.

С тех пор, как пропал Иней, прошел почти год, и Роса поставила перед собой цель: во что бы то ни стало узнать, что с ним случилось. Иней никогда бы ее не бросил, а она никогда бы не бросила его. Ни за что и никогда.

Роса добралась до «загона» боггарта и заглянула в окошко. Он обитал в старой хибарке смотрителя зверинца, которая не использовалась уже лет сто. В ней была всего одна комната с обсыпающимися каменными стенами, но все равно это было совсем не похоже на места ночевки других чудовищ. Загоном это место называли только для того, чтобы самым юным волшебникам было не так страшно. На самом деле боггарт мог покинуть его в любой момент, правда, редко уходил далеко.

Боггартами звались самые старинные и могущественные чудовища на свете, такие могущественные, что никто точно не знал, на что они способны. Самим боггартам это очень нравилось, потому что выше всего они ценили собственную загадочность. Известно про них было только то, что они умеют принимать любое обличье – от крошечной мушки до самого злобного монстра. А значит, у них не было тела, которое бы их ограничивало: бесплотное чудовище нельзя ни убить, ни победить. И ни одно известное волшебникам заклинание не срабатывало на боггартах. Что удивительно для чудовищ, боггарты были большими домоседами и очень компанейскими ребятами, они обычно привязывались к какой-то семье (даже если самой семье это не особенно нравилось) и не покидали ее столетиями. Так что этот боггарт не был обитателем зверинца, он принадлежал семье Мейлог, но особенно прикипел к Росе.

Боггарт, потягиваясь, поднялся из пятна солнечного света. Сегодня он принял свой излюбленный облик – великолепно упитанного черного кота.

– Где ты была? Я не видел тебя уже… – Боггарт осекся, у него полностью отсутствовало чувство времени. – Много лет. Много-много лет.

– Я же вчера приходила, – сказала Роса. Ей не обязательно было прибегать к Речи, разговаривая с боггартом, ведь боггарты так много времени проводят в компании людей, что выучили их язык, пусть и далеко не всегда слушали, что им говорят. – Мне снова надо в лес. Хочешь со мной?

– Хорошо. – Боггарт посеменил к окну. Пол его хижины был усыпан монетками и всякими побрякушками: боггарты любят собирать все блестящее. – Но сюда идет твой брат. Самый плохой.

Роса застонала. Само собой, к хижине направлялся Эмис, широко шагая по склону, окрашенному в цвета осенних листьев. Рядом скакал их пес Чих, также известный как самый неволшебный пес в мире. Свое имя он получил из-за привычки чихать каждый раз, когда рядом оказывалось чудовище, но иногда он делал это и просто так, что действовало всем на нервы. Это был огромный лохматый пес с золотистой шерстью, и благодаря симпатичной наружности он пользовался расположением всех вокруг и был вполне счастлив. Полезное качество для собаки, которая проводит много времени рядом с чудовищами. Чих ничего не боялся, но не потому, что был очень смел, а потому что не имел врагов, которых стоило бы опасаться.

Роса почесала его за ушами, и Чих посмотрел на хозяйку взглядом, полным бесконечной нежности.

– Куда это ты собралась с этой тварюгой? – Эмис, чье лицо было красным от холода, нахмурился. – Ба сказала…

– Ба разрешила мне выгулять боггарта, – поспешно ответила Роса.

Чих тем временем обчихал боггарта, который зашипел в ответ, что было воспринято псом как требование хорошенько его обнюхать.

– Да, но только если я за тобой присмотрю, – мрачно добавил Эмис. – Пойдем.

Прихватив с собой боггарта, Роса двинулась вслед за братом.

– А у тебя разве никаких других дел не намечается?

Эмис лишь бросил на нее еще один мрачный взгляд через плечо. Ему нравилась одна из учениц школы, тихая девушка с печальным лицом, лет шестнадцати, как и он. Они часто украдкой где-то уединялись. Если бы кто-то узнал, разразился бы скандал, потому что смотрители зверинца относились к низшим рангам прислуги в Ингельнуке.

Брат с сестрой скользнули под сень деревьев, где воздух был влажным и прохладным. Между дубами бежала узкая тропка, и они дошли по ней до небольшой поляны, поросшей наперстянками. Здесь брали начало еще две дорожки: Вересковая тропа, проложенная волшебниками в стародавние времена, и Непуть, созданный блуждающими огнями, привидениями или еще кем похуже. Непуть уходил в самую чащу леса и был таким каменистым и извилистым, что редкие путники возвращались по нему живыми и невредимыми. Да и без проводника было не обойтись.

– Можешь поохотиться, – сказала