Молчание между нами - Джоанна Хо Страница 29

Я смотрю на свое белое одеяло. Папа продолжает:

– Мне даже в голову не пришло, что ты так думаешь. Для меня очевидно, что это не твоя вина. Но я должен был догадаться. Я чувствовал то же самое. – Он гладит меня по голове, убирает волосы с лица.

– А сейчас чувствуешь то же самое из-за Дэнни, па?

Он опускает взгляд и медленно кивает:

– Да, Йем. Я знаю, что не следует себя винить. Но все равно…

Я выпутываюсь из-под одеяла и беру папу за руку:

– О лучшем папе, чем ты, Дэнни не мог и мечтать.

Он грустно улыбается и похлопывает меня по руке:

– Мне хотелось бы лучше его понять. Хотелось бы сделать больше.

– Мне тоже.

Я снова ложусь, и папа подтыкает одеяло еще раз. Потом он тихо говорит:

– Ты бы обожала своего дядю Джо. Ты очень мне его напоминаешь своим стремлением поступать правильно. Джо всегда знал, что поступает правильно, и ничто другое его не волновало. – Он грустно улыбается и добавляет: – Хотелось бы мне, чтобы правильные поступки всегда приводили к правильным результатам.

– В смысле, ты бы хотел, чтобы он вступил в банду?

– Нет. Но иногда я гадаю: а вдруг, вступив в банду, он остался бы в живых? – Папа качает головой. Кажется, он уже не раз об этом думал. – Впрочем, такие слова даже неловко произносить вслух. Какая жизнь ждала бы его в банде? Нет никакой гарантии, что он выжил бы. Просто мне его не хватает, Йем. Я скучаю по нему каждый день.

– Понимаю, па.

– Я вот что хочу сказать: поступить правильно можно по-разному. Может быть, Джо мог найти другой путь. Я нашел другой путь из-за того, что случилось с ним. – Он целует меня в лоб и встает. – Надеюсь, что ты тоже найдешь другой путь. Более безопасный. Для всех нас.

Папа уходит, но я еще долго не могу уснуть. Его слова прокручиваются у меня в голове раз за разом, как игрушечный поезд, ездящий по кругу. Папа хочет, чтобы я не высовывалась, ни на что не обращала внимания и прилежно училась ради своего будущего. Так, как сделал он сам. Он хочет, чтобы я была в безопасности.

Если маму уволят, у нашей семьи будут большие неприятности. Мистер Макинтайр наверняка дружит с главами всех местных компаний. Вдруг мама не сможет найти другую работу? На одну папину зарплату в Секвойя-Парк не проживешь. Вдруг своими поступками я причиню родителям еще больше вреда?

Может быть, папа прав. Может, нужно прислушаться к ним и смириться.

Глава 42

МЭЙДЭЙ.

Прикинь, что я узнала?

Кажется, я в далеком родстве с одним из предводителей гаитянской революции!

Эй?

Эй?

ТЫ СЛЫШИШЬ, ЧТО Я СКАЗАЛА

ПРЕДВОДИТЕЛЬ ГАИТЯНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

НЕ ОТВЛЕКАЙСЯ, МЭЙДЭЙ.

РАЗУМЕЕТСЯ, ТЫ С НИМ В РОДСТВЕ

КТО УДИВЛЕН?

Я НЕ УДИВЛЕНА

Его звали Жан-Жак Дессалин

Он родился рабом и возглавил армию, которая разгромила французов

Он отменил рабство на Гаити

Это я прочитала в Википедии

(Не говори миз Ди, что я пользовалась Википедией)

Я узнала о себе столько нового

С ума сойти, я ТАК МНОГОГО не знала

Я понимаю твои чувства

Глава 43

Я рассеянно постукиваю ручкой по спине Тии, пока миз Дэниелс дает инструкции перед началом сегодняшнего урока.

– Отодвиньте свои парты к стене и сядьте в круг на полу… Нет-нет, не прямо сейчас, подождите минутку! Сядьте, скрестив ноги, если вы на это еще способны, – объясняет миз Дэниелс, отодвигая в сторону учительский стол. – Не забудьте свои записи и материалы, которые вы использовали, изучая историю семьи. Начали!

Когда мы освобождаем центр класса, миз Дэниелс устраивается на полу и расправляет свою яркую юбку.

Мы с Тией садимся рядом, поближе к миз Дэниелс. Я жестом подзываю Селесту, и она устраивается справа от меня. Ава указывает пальцем на ковер возле меня и вопросительно приподнимает брови. Мы с Тией чуть отодвигаемся, чтобы она могла сесть между нами. Тия машет Аянне, но та уже успела выбрать себе место у открытого окна.

Друзья Джоша шутливо толкают друг друга, прежде чем плюхнуться на пол. Джош освобождает место для Ноа Келли, еще одного футболиста, и они вместе над чем-то смеются. Джош хватает Ноа за лодыжку, и тот падает. Потом Джош бросает на меня беглый взгляд. Мы не говорили с того самого дня, как в газете напечатали письмо его отца.

Миз Ди откашливается, и класс затихает.

– Ну что ж, – жизнерадостно говорит она, – я знаю, что в пятницу школа отмечает Хэллоуин и вы не можете думать ни о чем другом, но давайте попытаемся сосредоточиться. Это важно. Правила вы знаете. Итак, первый вопрос: что в истории вашей семьи вас больше всего удивило? – Она делает руками приглашающий жест и улыбается еще шире. – Есть среди нас смельчаки?

На несколько секунд повисает неловкое молчание, прежде чем Ноа громко заявляет:

– Я узнал, что мои предки были пьяными ирландцами!

– Тоже мне, сюрприз, – шепчет Ава мне и Тие, пока приятели Ноа гогочут и хлопают друг друга по ладоням.

– Да, это распространенный стереотип об ирландских иммигрантах, – безмятежно соглашается миз Дэниелс. – Что еще ты узнал?

Ноа чешет затылок и заглядывает в свои записи.

– А, да, мои предки приехали в Америку из-за голода. – Он снова сверяется с записями. – Они работали на строительстве Первой трансконтинентальной железной дороги.

Эндрю Янг поворачивается к нему и убирает с лица волосы карамельного цвета.

– Мои тоже.

– Серьезно? Вот так ирландское везение!

– Не, у меня это были предки-китайцы, – объясняет Эндрю. – Мой прапрапрадед по материнской линии – не помню, сколько там «пра», – он работал на строительстве дороги.

– Расскажи нам еще, Эндрю, – говорит миз Дэниелс.

– Несколько лет назад мы даже ездили на флешмоб в Юту. Один фотограф решил собрать потомков китайских железнодорожных рабочих, чтобы воссоздать снимок с церемонии Золотого костыля. – Эндрю показывает нам две фотографии. Одну из них, черно-белую, я уже видела в учебнике. Белые рабочие празднуют соединение двух железных дорог. Другой снимок, уже в цвете, похож на первый по композиции, но на нем китайцы. Эндрю передает фотографии по кругу.

– Может, на старой фотке не оказалось китайцев, потому что их было немного, – говорит Ноа.

Эндрю смеряет его таким взглядом, от которого даже цветы завяли бы.

– Большая часть рабочих «Сентрал пасифик» была китайцами, чувак. Они выполняли самые опасные работы.

– Ох. – Ноа замолкает и передает фотографии дальше.

Селеста подает голос.

– Папа рассказал мне, что китайцам – особенно железнодорожным рабочим – запрещалось селиться рядом с белыми людьми. Потому и появились Чайна-тауны. Он там вырос. – Она убирает волосы за ухо. – Китайцев нередко линчевали, убивали. Папина семья была очень бедной, в Чайна-тауне орудовали банды…

– Китайские банды? Они что, кидались книжками? – хихикает на другом конце класса Кэл Томас.

– Захлопни пасть, – рявкает Селеста. Интересно, что бы подумала моя мама, услышав это? Вряд ли она была бы в таком же восторге, как я.

– Не забывайте о правилах ведения дискуссии, – напоминает миз Дэниелс.

– Да я же пошутил, – бурчит Кэл.

– Расизм – это не смешно. – Селеста прожигает его взглядом.

– Именно. Давайте постараемся сохранить комфортную атмосферу для обсуждения. Мне бы не хотелось никого выгонять из класса за нарушение правил. – Миз Дэниелс обводит нас взглядом, и мы все выпрямляемся. – Итак, на чем мы остановились?

– На Чайна-тауне, – говорит Селеста и толкает меня локтем в колено. Я решаю использовать возможность, которую она мне предоставила.

– Папа Селесты и мой выросли вместе. –