Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек Страница 10

Конь в такой чаще? Сам он сюда никак не мог забрести… Конечно, случалось, что и лошади попадали в Шершенище, но они всегда брели по тропинкам или по свежим лесосекам. Сюда, в такую глушь, коня мог направить только человек — то ли верхом, то ли спешился и вел лошадь на поводу.

В приключенческих книгах обычно действуют опытные следопыты, которые в отпечатках подков разглядят характерные зазубринки, полоски, вмятинки, ну все-все вплоть до мельчайших подробностей. Инта, сколько ни всматривалась, ничего такого различить не смогла. И решила: подковы совсем новые, конь только что подкован, потому и отсутствуют особые приметы.

Инта не из трусливых. Она не испугалась — подумаешь, конь! Но какая-то необъяснимая тревога, может быть нисколько даже не связанная со следами, заставила ее выгнать стадо из лесу раньше, чем обычно.

На пастбище в поле девочка неожиданно узрела удивительную картину.

10

Овцы и свиньи спокойно паслись. Но что творили Нолд с Морицем!

К изгороди было привязано чучело, сляпанное наспех из снопа соломы. И вот оба они наскакивали на этого соломенного детину. Нолд науськивал собаку:

— Взять, Мориц, взять!

И сам, тяжело дыша, изо всех сил молотил по чучелу кулаками.

Красная от гнева, девочка топнула ногой:

— Ты почему Морица удержал дома? Это нечестно!

Нолд равнодушно пожал плечами:

— А он сам не захотел с тобой. Ему со мной интереснее.

— О-о, расхвастался!

— Хочешь, проверим, — с готовностью предложил Нолд. Уложив Морица рядом с белым барашком, они стали медленно отходить от него: сестра в одну сторону, брат — в другую.

Некоторое время пес, словно размышляя, поворачивал голову то влево, то вправо. Инта и Нолд, как и условились, уходили все дальше и дальше. Девочка была уверена, что сейчас Мориц вскочит, помчится к ней и начнет с радостным лаем прыгать возле своей ласковой и щедрой хозяйки.

Но не тут-то было! Мориц действительно вскочил, но бросился не к ней, а к брату и, взвизгнув, кинулся ему прямо на грудь.

— Ну что? — торжествовал, хохоча, великий вождь свиного племени.

Инта пересилила огорчение и обиду.

— И все равно Мориц нужен мне.

— Зачем?

— Для одного дела… Не могу сказать.

— Тайна?

— Предположим.

— Кусочек сахара потеряла? — ехидничал Нолд.

Сестренка разозлилась.

— Много ты понимаешь, младенец! — неосторожно выпалила она.

В другое время Инта рассказала бы брату решительно обо всем: и про Мада, и про гроб, и про конские следы. Но теперь — нет! Уж очень ее задели предательство Морица и высокомерные насмешки Нолда.

— А ты большая-пребольшая!.. Как же, целым годом старше. Нет, одиннадцатью месяцами и тремя днями! — Нолд презрительно махнул рукой. — А знаешь ли ты, барышня, что у меня самого тайна изо всех тайн! Уж если Мориц кому и нужен, то в первую очередь мне.

Так они стояли друг против друга, сдвинув брови и плотно сжав губы. И все же Нолд, сжалившись над растерянной и огорченной сестрой, опять проявил великодушие:

— Ну хорошо, пусть Мориц день будет у меня, другой у тебя.

Песик уже игриво вертелся вокруг девочки, пытаясь ухватить зубами свесившийся край косынки. А Инта не знала, что делать: схватить ли Морица за уши и повозиться вместе с ним в душистой траве, оттолкнуть ли и выругать: «Ты… ты предатель, вот кто!»

Нолд нахмурил густые брови; глаза под ними весело поблескивали.

— Большая!.. Да будь ты хоть еще на десять лет старше и то ничего бы не поняла… Ладно уж, скажу, так и быть… Когда мы отходили от Морица, я все время манил его к себе кусочком мяса, ха-ха-ха!

Смотри какой! Придумал… Зато уж его тайна гроша ломаного не стоит — точно! У этой малышни тайны на каждом шагу. Найдут воронье гнездо — тайна. Упадут с лошади — тайна. Скатятся в пруд — опять тайна!..

Так они и явились на обед, каждый со своей тайной. Только Мориц теперь был один на двоих.

БАНДИТЫ УГРОЖАЮТ ПЕТЕРУ ЛАПИНЮ

1

Благодаря наделенной Советской властью земле, Думбрисы выпрямили спину. Жить стало легче, и отец без ворчания отсчитывал мелочь на газеты и журналы. А Нолд на почту теперь спешил, как в гости; куда чаще и охотнее Инты.

Нельзя ли укоротить путь до Лоцинской почты? Сильно мешало извилистое болото — его прозвали Кривым — длиной с добрый километр, узкое, вытянутое, как змеиный язык, коварное и опасное. Когда-то давно тут было озеро, и до сих пор о нем в народе, как угольки, тлели всякие были и небылицы. Косари обкашивали оба его берега, но заходить вглубь, а тем более перебираться через него никто не решался. Ближе к середине Кривое болото было зыбким и топким, летом разве один только заяц мог без особого риска скакать через гнилые «чертовы бельма», подернутые мутно-коричневой пеленой.

А вот Нолд решил твердо: «Я переберусь через Кривое болото!» Понятно, другим он не сказал об этом ни слова — засмеют, если не получится. Мол, хвалился петушок: всем наседкам на зависть высижу орла!

Он долго присматривался к болоту, отыскивая наиболее подходящее место. Наконец рассчитал: вот от этой толстой черемухи до лозняка вполне можно соорудить проход длиной всего в три-четыре метра.

Нолд сначала испробовал камни: натаскал и перебросал их целую кучу. Но они проваливались в темно-ржавую жижу и исчезали бесследно. Тогда парнишка махнул на камни рукой и решил использовать другой строительный материал — сучковатые колья. Но и колья проходили в ил, как нож в мягкое масло. «Бездонная бочка какая-то!» — думал Нолд с досадой. И тут же загорелся новой идеей: раз бочка без дна, значит, надо его вставить.

Целых два дня Нолд и в свирель не дул, и читать не читал — все соображал да прикидывал. И наконец сообщил, ликуя, своим свиньям и овцам:

— А я все-таки достану дно у Кривого болота!

Вот что он надумал. Нужно на толстые концы жердей прибить дощечки, вроде крестовин к новогодним елкам. Тогда жерди, хоть и увязнут в иле, а все же в конце концов задержатся. Как ни жидок ил, однако не то что вода. Есть в нем и корешки трав, и мох, и сучки, и комочки торфа…

Теория была тут же проверена на практике… Ура, получается!