Музыка и музыканты - Галина Яковлевна Левашева Страница 26

Понятно поэтому, что, выбирая сюжет для своей будущей оперы, композитор искал что-то такое, что было бы ему по плечу. Так выбирали когда-то русские богатыри меч-кладенец, достойный их могучей, неуемной силы. А что могло быть для Бородина заманчивее, чем создать музыкой мощные и величавые образы гениального «Слова»!

Поднимается занавес. Площадь в Путивле. Дружина готова в поход; собрался на площади народ, все ждут Игоря-князя.

Слышен колокольный перезвон. Князь Игорь с боярами выходит из собора. С ним его брат Всеволод Святославович и сын, молодой князь Владимир Игоревич.

Мощно, торжественно вступает хор:

Князю Игорю слава у нас на Руси!

И, когда стихла восторженная «Слава», раздался спокойный голос Игоря:

Идем на брань с врагом Руси,

Идем на ханов половецких.

Музыка Игоря — это речитатив[12] на одной ноте, спокойный голос мужественного, уверенного в своих силах человека. И в оркестре звучат такие же спокойные, неторопливые аккорды.

Князья, пора нам выступать, —

обращается Игорь к своим соратникам. И вдруг музыка резко меняется. На тревожных, затаенных тремоло возникают странные, жутко звучащие аккорды. Меркнет свет...

Словно стон, словно выдохнул из единой груди хор:

Ох, то знаменье божье, князь!

Все темнее, темнее небо, солнце почти совсем погасло. В «Слове» рассказывается:

Но, взглянув на солнце в этот день,

Подивился Игорь на светило:

Средь бела дня ночная тень

Ополченья русские покрыла.

Красноватый отблеск падает на встревоженные лица, и вот уже совсем темно. Звенящий высокий голос Игорева сына, князя Владимира, разрезает эту застывшую тишину:

И словно месяц, на небе солнце

Стоит серпом!

Помните, когда мы слушали «Салтана», мы слышали, как в музыке загорались звезды. Здесь мы снова узнаем в высоких, словно мерцающих аккордах оркестра холодный свет звезд. Только теперь это мерцание совсем не ласково. По-бородински странные, эти аккорды только усиливают непонятность случившегося, и от этого становится еще страшнее, еще тревожнее.

Сцена солнечного затмения, пожалуй, одна из лучших по музыке сцен во всей мировой оперной литературе.

Не ходить бы в поход, князь,

Ох, не ходить... —

горестно восклицает хор. Но раздается голос Игоря, и темнота, будто испугавшись этого могучего, уверенного голоса, отступает.

Идем за правое мы дело,

Идем за родину, за Русь.

Ужели нам без боя воротиться

И путь открыть врагу.

Стало совсем светло; народ понемногу оправляется от пережитого страха. И вдруг:

Пускай себе идут,

А мы, брат, не пойдем.

Голос грубо-насмешливый, издевающийся.

Боязно, убьют, гляди, —

поддакивает другой, дрожащий, трусливый, въедливый.

Это Скула и Ерошка. Два проходимца из бывших скоморохов. Трусливые и подлые людишки. Нам еще не раз придется с ними встретиться. Сейчас они побросали доспехи и крадучись убегают. И музыка словно бежит вслед за ними, неуклюже подпрыгивая.

Промелькнула тема Скулы и Ерошки и скрылась, а на смену ей снова выступает величавая, гордая музыка:

Пусть придут княгини и боярыни,

Прощальное от лад мы примем целованье... —

приказывает Игорь. В оркестре плавными, медленными аккордами проходит тема женщин, жен, прощающихся с мужьями, уходящими в поход. Так и слышишь в музыке их плавную, лебединую поступь.

Тяжело, смутно на душе у Ярославны, жены Игоря. «Нейди в поход», — уговаривает она мужа. Но даже здесь, томимая тяжелыми предчувствиями, Ярославна остается достойной женой Игоря. Вслушайтесь, сколько подлинной красоты и благородства, мягкой нежности и чистоты в музыке.

Простились Игорь и Ярославна, и Игорь обращается к брату своей жены — князю Владимиру Галицкому.

Впервые в музыке Игоря мы слышим мягкую, широкую напевность, почти мольбу. «Оберегай покой сестры своей, — просит он князя Галицкого,— ты ей один защитник остаешься». Огромная любовь к жене, тревога за жену слышатся в этом прекрасном напеве.

Галицкий согласен. Он многим обязан Игорю. Но только не верим мы что-то его словам. Какое-то лукавство и чуть ли не насмешка слышатся нам в его музыке. Она настораживает, почти пугает. Нет, кажется, он совсем не таков, этот веселый, удалый князь, каким он представляется сейчас, когда разговаривает с Игорем.

Уходит Ярославна с другими женщинами. Гремит хор, провожая в поход Игореву дружину.

*  *  *

Между прологом и первым действием перерыв совсем небольшой, но мне все же хочется успеть кое-что сказать вам.

Часто бывает, что оперы, да и не только оперы, а романы, повести, поэмы, называют по имени главного героя[13].

Опера, которую мы слушаем, называется «Князь Игорь». Казалось, бы, объяснять здесь нечего: князь Игорь — главное действующее лицо; отсюда и название.

Вспомним, однако, еще одну оперу — «Иван Сусанин» Глинки. Кто в ней главный герой?

Совсем не случайно Глинка начинает свою оперу с хоровой, массовой сцены и только потом знакомит нас с одним из ее участников.

Он ничем не выделяется среди своих односельчан, этот простой мужик, Иван Сусанин, разве что «степеннее» немного, чем другие, как говорит о нем Глинка. И, слушая заключительный хор, знаменитое «Славься», невольно думаешь о том, что, окажись на месте Сусанина любой из этих мужиков, он сделал бы то же самое.

Русский народ, народ, беззаветно любящий свою Родину, — вот главный герой оперы Глинки.

Вернемся теперь к прологу оперы Бородина. Так же, как в «Сусанине», оперу начинает хор. Он поет «Славу» Игорю-князю. Но народ славит не «насильственного владыку», а «лучшего воина»[14].

Не за спесь боярскую, не за высокий сан сохранила до наших дней память народная имена Игоря Святославовича, Александра Невского, Дмитрия Донского.

Идем за правое мы дело,

Идем за родину, за Русь... —

говорит Игорь в прологе оперы.

Вот почему таким величием дышит музыка пролога. «Князь Игорь» Бородина — это прежде всего опера о героическом прошлом нашей Родины.

Действие первое

Как ни странно, но первое действие начинается тоже «Славой». Впрочем, что это за