Сестра русалки - Майя Эдлин Страница 9

– А там? – Рома махнул вправо.

– Да бог его знает, – задумчиво проговорила Соня, повернув голову в указанном направлении. – Здесь где-то теплица должна быть.

– Я голосую за беседку, – как школьница, подняла руку Нина и двинулась в глубь аллеи.

– Кто бы сомневался. – Соня пошла следом за подругой.

– Неужели и ты с нами идешь? – хитро проговорил ей вслед Рома. – И даже виснуть на мне не будешь?

Не сбавляя скорости, Нина обернулась и многозначительно посмотрела на подругу.

– Не слушай его, не висла я на нем. – Соня одарила парня ненавидящим взглядом. – Просто испугалась шороха в кустах, решила, что какой-то зверь прячется.

– Бешеный кролик, – подсказал он.

– Реально кролика испугалась? – удивилась Нина.

– Да статуй она боится. – Ромка кивнул на каменные изваяния, расставленные вдоль аллеи.

– Жуткие они, – согласилась Соня, провожая взглядом ближайшего истукана.

– Статуи как статуи, – пожала плечами Нина, бросив безразличный взгляд на предмет разговора. – Самые обычные.

– Уродцы, – возразила Соня. – Совсем как та жуть в «Пиратском фрегате».

– Ангел тот, что ли? – уточнил Ромка.

– Терпеть его не могу, – поежилась Соня. – Какой идиот додумался его в кафе припереть?

– Просто кое-кто слишком мнительный, – усмехнулась Нина.

– Просто кое-кто терпеть не может, когда каменная глыба с мертвыми глазами пялится в затылок, – парировала Соня. – Нам направо.

Нина послушно свернула на едва заметную среди растительности тропинку.

– А где Альф?

– За мной идет, – проговорил Рома и обернулся на замыкавшего колонну пса. – Видишь, Сонь? Ему пофиг. А ведь собаки вроде как чувствуют потустороннее присутствие. Если бы твои статуи были опасны, мы бы его сюда калачом не заманили.

– Во-первых, калачом собак кормить нельзя. – В Соне периодически просыпался ветеринар. – Во-вторых, мне тоже пофиг. Видишь, иду и не дергаюсь? – Она развела руки в стороны, демонстрируя полное спокойствие.

– Что, кстати, странно. В прошлый раз ты чуть мне на голову не залезла от страха.

– Кстати, да. – Соня задумчиво подняла глаза к небу, осознав, что Рома прав. – Временами статуи наводят на меня такой ужас, что ноги с трудом держат. А иногда мне все равно. – Она огляделась, выискивая взглядом очередного выглядывающего из-за дерева истукана. – Как сейчас, например. Абсолютно ровно.

– От чего это зависит? – Нина, как и Соня, поглядела на однорукую женщину, которая провожала их человечье-собачью колонну слепым взглядом.

– От фазы луны, – усмехнулся Ромка.

– Не знаю, – призналась Соня. – Не замечала закономерности. Но тот кусок камня в кафешке каждый раз меня до полуобморочного состояния своим видом доводит. Чертов ангел.

Нина засмеялась и кивнула в сторону беседки, по стенам которой ползла жимолость:

– Пришли.

* * *

Сквозь распахнутое окно в комнату сочился туман, принося с собой ароматы цветов, тины и мокрого камня. В кустах звонко пели сверчки, а сияние звезд было столь ярким, что пробивалось даже сквозь влажную туманную дымку.

Растянувшаяся на диване Соня обреченно вздохнула и перевела взгляд с распахнутого настежь окна на сидящего в кресле отца. Тот с готовностью оторвался от газеты и вступил с дочерью в безмолвный спор. С минуту они буравили друг друга взглядами, пока Соня не отвлеклась на копошившегося на полу брата. Пыхтя, тот вытащил из приставки картридж и притянул к себе коробку с играми, чтобы продемонстрировать сестре свое богатство: «Мортал Комбат»? «Чип и Дейл»? «Аладдин»? «Охотники за привидениями»? «Соник»?

– Давай в «Братьев Марио». – Соня выхватила взглядом знакомую игру. – Чур, я первая играю.

Антон довольно улыбнулся, вставил картридж в «Сегу» и указал пальцем на экран – Марио или Луиджи?

– Луиджи, – не задумываясь выбрала она. – Хотя… Можно и Марио. Разницы ведь нет, они же одинаковые.

Антон поднял с пола блокнот с карандашом и, торопливо что-то накорябав, передал сестре.

«Близнецы?»

– Ага, двое из ларца, – подтвердила Соня, возвращая блокнот брату.

Антон, поразмыслив, дописал еще несколько слов.

«Здорово, наверное, иметь близнеца».

– Отстой, – призналась она, поднимая с пола джойстик. – Все постоянно называют тебя чужим именем, даже родители. А еще вас наряжают в одинаковые одежки, как будто вы конвейерные куклы, а не дети. – Соня поморщилась, вспоминая ненавистные розовые кружева, от которых млели соседские кумушки, и вдруг осеклась. Посмотрела на отца, который поверх газеты метал в ее сторону разъяренные взгляды.

«Откуда ты знаешь?» – передал ей Антон очередную записку.

– Просто догадываюсь, – уверенно соврала Соня, бодаясь с отцом взглядом. – Какой была бы жизнь, будь у меня близняшка.

Отец раздраженно отбросил газету и рывком поднялся с кресла.

– Соня, на два слова! – проходя мимо, приказал он дочери.

Та закатила глаза и передала Антону джойстик.

– Давай ты начинай, я на подхвате. – Она нехотя поднялась с дивана и пошла за отцом в сторону кабинета. – Скоро вернусь.

– Что ты творишь? – напал на Соню отец, лишь только за ней закрылась дверь.

– Случайно вырвалось, – невозмутимо отозвалась она.

– Ты можешь хоть иногда следить за тем, что говоришь? – негодовал он. – Что за привычка сначала ляпнуть, а потом думать?

– Это. Было. Случайно, – делая выразительные паузы, повторила Соня и развернулась, собираясь выйти из комнаты. – Все? Разговор окончен? Я пойду?

– Твое упрямство до добра не доведет,– прошипел ей в спину отец.– Ты готова на любую подлость, лишь бы мне гадость сделать.

Соня замерла у двери и медленно обернулась.

– На любую подлость? – вторя отцу, прошипела она. – Хотеть, чтобы Антон знал о покойной сестре, по-твоему, подлость? А скрывать Машу как нечто постыдное – это, значит, не подлость? Прятать ее фотографии в сейфе, врать и выкручиваться каждый раз, когда кто-то из знакомых называет ее имя. Это же, мать вашу, так благородно!

– Я бы попросил не выражаться, – раздраженно огрызнулся отец.

– …просто воплощение нравственного величия, – не унималась она.

– Соня…

– Делать вид, что одной из дочерей никогда не существовало…

– Соня! – не выдержав, закричал отец.

Соня, тяжело дыша, стиснула пальцами дверную ручку.

– Разговор окончен, – запоздало ответил он на ее вопрос. – Можешь идти.

Она ухмыльнулась, сделала книксен и выскочила из комнаты, от души хлопнув дверью. С минуту постояла у кабинета, давая себе время остыть, и неторопливо пошла по коридору в сторону гостиной.

Сидящий на полу у телевизора Антон посмотрел на сестру полными отчаяния глазами. От вида этого маленького мальчика с совсем не по-детски виноватым выражением лица у Сони сжалось сердце.

– Мы не ругались, просто спорили, – поспешила заверить она. – И спорили мы не о тебе.

Антошка опустил голову и отложил джойстик.

– Не хочешь больше играть? – догадалась Соня.

Он грустно покачал