Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон Страница 30

По лицу Дюваля трудно было понять, согласен он с хозяином или нет. Но Мориани это не остановило.

— Читать Юнга одно удовольствие, очень-очень интересно. То, что он пишет о психологических типах, — это просто фантастика. А Алиса, хозяин бистро взглянул на девушку, — я думаю, Алиса относится к интровертному типу. Она редко демонстрирует сильные чувства, и у нее отличная интуиция, — он протянул руку к полке за спиной, достал с нее потрепанный томик Юнга, который весь пестрел маленькими стикерами, и полистал его. Страницы книги были испещрены множеством подчеркиваний и пометок.

Алиса взглянула на Мориани с изумлением.

— Я и не знала, что ты читаешь такие вещи.

— Ты обо мне многого не знаешь, девочка моя, я читаю много всякого разного… Но я по своему складу скорей тоже интроверт, я говорю и показываю не все и не всем, — ударился в кокетство хозяин бистро.

— Ага, — кивнула Алиса, взяла книгу и пролистала ее, не глядя на страницы.

— Могу дать ее тебе почитать, если хочешь. Она действительно очень интересная… погоди…

Он взял книгу и, открыв на какой-то странице, ткнул пальцем в подчеркнутые строки:

— Вот-здесь.

Девушка прочла.

— Hy я даже не-знаю, звучит интересно, но, наверное, мне лучше начать с введения, — с сомнением в голосе сказала она. — Я ничего в этом не понимаю.

— Это вопрос привычки. Как только ты поймешь, что Юнг говорит о структуре личности… — хозяин задумался. — Хотя ты права, для тех, кто только приступает к чтению Юнга, эта работа может оказаться слишком сложной. Лучше начать с его анализа сновидений. Ты обращаешь внимание на свои сны? — спросил он у Алисы.

— Ну, иногда.

— А стоило бы. Сны могут подсказать тебе выход из трудных ситуаций.

Дюваль наблюдал эту сцену, посмеиваясь про себя. На поверку Паскаль Мориани оказался вовсе не интровертом. Напротив, он из кожи вон лез, чтобы оказаться в центре внимания. А Юнг, конечно, помог набрать ему очки. Видимо, вся эта психологическая чепуха производит впечатление на женщин.

—Ты ведь Скорпион, да? — спросил хозяин и посмотрел на Алису. «Господи, только не это», — взмолился про себя Дюваль.

Она кивнула.

— Я так и знал…

Дверь бистро распахнулась от сильного толчка, мигом разрушив камерную атмосферу. В зал ворвалась волна холода и ветра. Это были Ксавье Шнайдер и его шкипер Дан. На лице Ксавье Шнайдера застыл ужас, которые, впрочем, сменился облегчением при виде комиссара. Швейцарец помедлил на пороге, капли воды стекали по его дождевику, и на полу мигом образовалось несколько лужиц.

— Слава боту, комиссар, вы здесь! — наконец выдохнул Ксавье Шнайдер. — Слава богу!

— Дверь! — взвыл от возмущения хозяин бистро. — Не могли бы вы хотя бы закрыть дверь.

Швейцарец кивнул и сделал несколько шагов вперед, за ним в проем протиснулся Дан и тут же закрыл за собой Дверь.

— Слава богу, комиссар, вы здесь.

Обычно невозмутимый Шнайдер не находил себе места.

— Что случилось? — напрягся Дюваль.

— Ну говорите уже, — взял командование на себя Мориани.

В этот момент Алису начало трясти, будто ее ударили током. Себастьен! Она тут же подумала о Себастьене. И в ней затеплилась идиотская надежда, что он, может быть, каким-то чудом вернулся к жизни и Ксавье Шнайдер вот-вот сообщит о его воскрешении. И окажется, что не было ничего — ни убийства, ни лужи крови. Это был всего лишь ночной кошмар; Она открыла рот и хотела было спросить: «Что-то с Себастьеном?» — и тут же услышала имя — Теольен. Теольен?

— Теольен, — повторил Ксавье Шнайдер, — наткнулся на «Зефире» на Ланваля, но…

— Что? На Ланваля? — вырвалось с криком у Алисы.

— На Ланваля? — как сомнамбула повторил хозяин. — Вы его нашли?

Ксавье Шнайдер кивнул.

— Да, на Ланваля.

— Но как? Где? Ну говори уже…

Хозяин бистро, кажется, злился на этого швейцарца, из которого каждое слово приходилось тянуть клещами.

Тут Дюваль повернулся к двери и спросил коротко и по делу:

— Где сейчас Ланваль?

— Он все еще на «Зефире».

Комиссар спрыгнул с места, схватил куртку со спинки стула и поспешил к двери.

— Он мертв! — сказал Дан.

— Да, мертв, разумеется, разве я не сказал? Я совершенно растерялся, простите меня! — засуетился Ксавье Шнайдер.

— Мертв? Кто на этот раз? Ланваль или Теольен? — почти в унисон спросили хозяин и Алиса.

Теперь заговорил Дан. Держался он уверенней своего патрона — судя по всему, известие, которое они должны были передать, не стало для него настолько шокирующим.

— Теольен нашел Ланваля на «Зефире». Ланваль мертв.

Алиса забилась в истерике. Это было слишком. Мориани положил ей руку на плечо и сказал.

— Тише, тише, успокойся, Алиса, все хорошо, все будет хорошо.

Но девушка продолжала трястись и рыдать. Хозяин бистро покачал головой и тяжело вздохнул. Затем он снял с полки три небольших стакана, схватил бутылку рома и, слегка встряхнув, налил полные стаканы, которые протянул Алисе, Дану и Ксавье Шнайдеру.

— Выпейте, запейте весь этот кошмар!

Он повернулся к Дювалю.

— Вы тоже хотите?

Но Дюваль его уже не слышал. Он выбежал под дождь и поспешил на причал сквозь темно-серо-зеленую непогоду, подгоняемый порывами ветра. На небе таяли последние отблески дневного света, свинцовые тучи предвещали беззвездную ночь. День закончился так же, как и начался. Трупом.

«Утренний труп приносит печаль и беспокойство», — пошутил сегодня утром Вилье. А вечерний труп…

5

На причале ревел ветер, и яхты с жалобным скрипом качались на воде. «Зефир» был пришвартован кормой к пирсу, но между пирсом и яхтой было значительное расстояние и никакого трапа. Дюваль заколебался. Ему не хотелось прыгать, особенно при таком скверном освещении. Волны громко бились о борт, разбрасывая пенные брызги. Комиссар сделал несколько шагов назад.

— Эгей! — крикнул он. Но никто не ответил. Он крикнул еще раз, теперь уже в сторону люка: — Эй! Капитан Теольен! Эй!

Наконец крышка люка откинулась, и показалась голова.

— Теольен? Жан-Луи Теольен, это вы?

— А вы кто? А, это вы, флик? — отозвался Теольен, не двигаясь с места. «Только тебя мне не хватало, — подумал он. — А впрочем…»

— Помогите мне забраться на борт, Теольен! — потребовал Дюваль тоном, не терпящим возражений. Шкипер, несмотря на свою массивную комплекцию, быстро выбрался из люка и подошел к корме судна.

— Ждите! — сказал он, и его тон также не предполагал возражений. Он