Шторм на «Лазурном берегу» - Кристин Казон Страница 22

— Вы ведь никому не скажете, да? — спросила она, вытаскивая с серьезным лицом маленький полиэтиленовый пакетик из дупла сучковатого дерева. — Это тайник! Тадам!

Издав торжествующий вопль, она извлекла из пакета ключ и показала его Дювалю. Затем отперла ключом висячий замок и отбросила ржавый засов. Дверь распахнулась. Дюваль быстро заглянул внутрь. Посреди сарая стояла допотопная бензиновая газонокосилка. Ее бы стоило завести и несколько раз пройтись по заросшему травой земляному полу, чтобы добраться до хранившихся здесь садовых инструментов — метел, грабель, лопат, мотыг и прочих орудий, прислоненных к стене. Напротив стояли лестницы и стремянки всех возможных размеров, а также тачка. По стенам висели пилы по металлу и дереву. На грубо сколоченных деревянных полках лежала всякая полезная в хозяйстве утварь. На столе теснились цветочные горшки, банки с краской, малярные ведра и букет кистей в старой банке. В правом углу можно было разглядеть несколько больших сине-серых газовых баллонов. Алиса осмотрелась.

— Хотела бы заметить, что здесь все как прежде, — fe она убрала лейку под стол, подняла один из баллонов и вытащила еще один ключ. — И ключ от дома тоже на месте…

Club Nautique размещался в простом двухэтажном здании, стоявшем посреди участка. Полукруглые большие двери и окна на втором этаже были закрыты ставнями, а окна на первом этаже — лишь изнутри. Все казалось нетронутым, и ничто не указывало на взлом.

— Подождите, — сказал Дюваль и пошел вокруг дома. Ставни на окнах второго этажа с другой стороны дома мотало туда-сюда, с каждым порывом ветра они громко хлопали о стену. Он внимательно осмотрел остальные окна и ставни, но все, кажется, было закрыто. А на мокрой лужайке были видны лишь его собственные следы. Алиса распахнула двери. Внутри было прохладно, пахло сыростью и немного плесенью. Дюваль нашарил на стене выключатель.

— Секундочку, — сказала Алиса, проходя в прихожую. Одним движением она подняла рычажок предохранителя на противоположной стене. — Теперь можете включать.

Одинокая лампочка в незамысловатой, окрашенной в зеленый цвет чугунной люстре замерцала бледным желтоватым светом.

— Кажется, освещение тут тускловато, — заметил Дюваль.

— Это энергосберегающая лампа, она станет ярче через несколько минут.

— Ставни на втором этаже, кажется, не закрыты, — сказал он.

Девушка кивнула и пошла вверх >по лестнице, а Дюваль сделал несколько шагов и заглянул в соседнюю комнату. Вскоре и она озарилась бледноватым желтым светом. Это была кухня, соединенная с гостиной. Кухонные шкафчики были изготовлены из дешевого пластика салатного цвета. В центре стоял большой стол, который окружали множество разномастных стульев. В коридоре комиссар обнаружил раздевалку: скамейки, настенные крючки и несколько рядов серебристых и зеленоватых металлических шкафчиков. Воздух здесь тоже пах сыростью и плесенью. Он слышал, как Алиса открыла окно в комнате над ним. Она притянула к себе ставни и защелкнула их, а затем с грохотом захлопнула оконную раму, так что стекла задрожали, и эта дрожь передалась всему дому.

— Здесь ничего нет! — крикнула она. — Вы все еще хотите заглянуть в эллинг?

— Почему бы и нет, раз уж мы здесь.

Алиса отодвинула один из кухонных ящиков и, порывшись в нем, извлекла еще один ключ.

— Тут все прекрасно спрятано!

Она распахнула настежь ворота лодочного эллинга, выкрашенного в огненно-красный. Здесь на металлических стеллажах лежали разноцветные доски для серфинга И байдарки. Здесь же стояло несколько спортивны катамаранов. Девушка прошла немного вперед и осмо трелась.

— Все выглядит как и было, — сказала она. — Уверена, 'здесь никого не было и никто ничего не открывал.

— Вы правы, — согласился с ней Дюваль.

4

— Ну наконец-то я до вас дозвонилась! Я звонила трижды, но все время попадала на ваш автоответчик.

Властный голос госпожи Марнье, уполномоченной следственной судьи, то появлялся, то исчезал в трубке и звучал с помехами. На этот раз она обошлась без обычного обмена любезностями.

Дюваль повернулся спиной к ветру, прижал телефон к левому уху и закрыл рукой правое.

— Bonjour, мадам судья, простите, кажется, я долгое время был не в сети, на острове сигнал есть только в некоторых местах. Кроме того, ветер…

— Алло? Я вас не понимаю. Что-то очень сильно шумит! — возмущенно проорала судья. — Вы не могли бы говорить громче!

— Это ветер! Связь плохая! — прокричал Дюваль.

— Да поняла я уже! — отозвалась судья. — У вас что там, нет стационарного телефона? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Насколько вы продвинулись? Я не смогла приехать сегодня днем, но завтра с первым паромом буду на острове, комиссар! Пожалуйста, заскочите ко мне сегодня в Грасс и доложите ситуацию! Во сколько вы возвращаетесь?

— Еще не знаю.

— Алло, Дюваль? Дюваль, вы еще там? Алло! Я вас не понимаю, Дюваль! Чем вы занимаетесь? Говорите громче!

— Я пока не знаю! — рявкнул Дюваль.

— Вот только кричать на меня не надо, Дюваль. Чего вы еще не знаете?

— Когда вернусь. Не знаю, когда вернусь, — Дюваль делал ударение на каждом слове, но связь все равно прерывалась. — Может быть, я останусь здесь на ночь, добавил он.

— Как?.. Что?.. Я… не… — послышалось из трубки. — Я очень плохо вас слышу, мадам Марнье, — сказал Дюваль, прижав динамик ко рту.

— У вас… о… чень. Плохая… связь.

Дюваль покачал головой.

— Бесполезно, мадам Марнье! — крикнул он. — Я не слышу и половины того, что вы говорите. И я не знаю, слышите ли вы меня!

Он чувствовал, как мадам Марнье громко и яростно кричит в трубку, но до него долетали лишь обрывки фраз.

— Мадам Марнье, я вас действительно не понимаю.

— Вы это нарочно, Дюваль? — неожиданно голос в трубке прояснился.

— Разумеется, нет, мадам Марнье. Я сейчас бегаю по острову, здесь шторм, я сейчас пойду туда, где лучше ловит сеть, и перезвоню вам.

— Ага, значит, сейчас вы меня слышите?!

Судя по голосу, мадам Марнье была в бешенстве.

«Да, но только докричаться до вас невозможно», — подумал Дюваль, но вместо этого сказал:

— Я перезвоню вам через несколько минут, пойду туда, где потише.

— Что это еще за оправдания, Дюваль?

Комиссар поднял глаза к небу. Мадам Марнье была в своем репертуаре. И тогда он нарочно подставил телефон под завывающий ветер и проорал:

— Алло? Мадам Марнье! Мадам Марнье, я вас больше не слышу! Здесь шторм! Очень плохая связь!

Он проделал все это, не обращая внимания на ответные вопли судьи, которая тщетно пыталась докричаться до него.

— Я вас не слышу, мадам Марнье, перезвоню позже.

Он сбросил вызов и сунул телефон в карман.

— Комиссар! — завопил издалека Вилье, тоже