Запретная связь - Геннадий Геннадьевич Сорокин Страница 10

— В объяснении напишешь, что у тебя внезапно сильно разболелся зуб, — велел Агафонов. — Стоматологическая поликлиника после шести часов вечера уже не работала, и ты, чтобы хоть как-то унять боль, прополоскал рот водкой. Поможет это или нет, я не знаю, но другого варианта, по-моему, нет. Ты, Ваня, не выпадай в осадок! Мерзляков принять решение об увольнении не может, а генерал действует по настроению.

Абрамов ничего не ответил. Словно в прострации, он вернулся домой, нехотя рассказал жене, что случилось. Супруга застонала, словно Ивана уже уволили из милиции. Он разозлился, грохнул кулаком по столу.

— Хватит выть как по покойнику! — закричал Иван. — Что ты вечно кудахчешь, охаешь и ахаешь? Выгонят так выгонят. Пойду грузчиком на вокзал работать, мешки таскать.

Услышав грозный голос отца, дети спрятались в своей комнате и не высовывались из нее, пока родители выясняли отношения. Иван, высказав жене все, что о ней думает, достал хранившуюся на всякий случай бутылку водки, без закуски выпил стакан, тут же опьянел и пошел спать. Ночью он проснулся в холодном поту, подумал: «Не сон ли это был?» Нет, к сожалению, не сон. С неприязнью посмотрев на посапывающую рядом жену, Иван ощутил непреодолимое желание увидеть свою любовницу Абызову. «Рвануть, что ли, к ней? Приехать вот так, без предупреждения, ночью, попросить, чтобы утешила, вошла в положение. Света умеет сочувствовать, но чем мне ее сострадание поможет? У меня остался только один путь: сжать волю в кулак и пойти до конца, каким бы он ужасным ни был».

Нет слов, чтобы передать чувства, боровшиеся в Абрамове в выходные! Каждую минуту его охватывало такое отчаяние, что жить не хотелось, но закаленная воля спортсмена гнала дурные мысли прочь, а они далеко не уходили и появлялись вновь и вновь. Другой бы на месте Абрамова запил, попытался утопить невзгоды в алкогольном забытьи, но он знал: ему спиртное не поможет. Ждать! Ждать, когда неминуемое свершится. Больше ничего не оставалось.

Как нарочно, Абрамов попался на глаза начальнику политотдела в пятницу, накануне выходных дней. В субботу до обеда Иван был в отделе, но общение с коллегами облегчения не принесло. Его никто не успокаивал и не приободрял, наоборот, инспекторы старались держаться от него подальше, словно он уже покинул их коллектив. Агафонов не выдержал, собрал мужиков у себя в кабинете и набросился на них.

— Перекреститесь, что Иван один попался! — сказал начальник уголовного розыска. — Если бы Мерзляков дошел до нашего кабинета и услышал шум, тут бы мы все влипли!

Инспекторы согласились с ним, но от этого упадочнический настрой в коллективе не изменился.

До обеда Абрамов не мог решить, поехать ему к Абызовой или нет. Поразмыслив, он пришел к выводу, что перед любовницей нельзя появляться в растерянном состоянии. Женщины любят решительных мужчин, дерзких, самоуверенных. Раскисший любовник — это уже не мужчина, а жалкое существо, поддерживать отношения с которым не стоит. Абрамов вернулся домой и стал томиться в неизвестности. Надо отдать ему должное: он взял себя в руки, попросил прощения у жены, успокоил детей. Не всякому мужику дано в третий раз в жизни подойти к краю пропасти и сохранить самообладание, не схватиться за стакан и не завыть волком от отчаяния. Иван как мог держался.

В понедельник Мерзляков устроил разнос всему руководству Кировского РОВД. Замполиту отдела пообещал строгий выговор за упущения в работе с личным составом. Начальник политотдела тряс перед Симоновым и его заместителями листом бумаги с объяснением Абрамова.

— У него, видите ли, зуб заболел! — раскрасневшись от гнева, кричал Мерзляков. — Задница у него не заболела? Что за детские отговорки? Зубик заболел, он его водкой прополоскал! Где он водку взял, спрашивается? В магазин за ней сходил и на работу в отдел вернулся? На улице или дома прополоскать не мог? В то время как наша страна под руководством коммунистической партии и лично Леонида Ильича Брежнева стремится досрочно выполнить план десятой пятилетки, у вас в отделе процветают пьянство и наплевательское отношение к исполнению служебных обязанностей. Посмотрите, что у вас делается! По итогам второго квартала вы упали по раскрываемости краж с баз и магазинов на половину процента. У вас висит нераскрытое дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом. Вы о чем думаете? О том, как зубы водкой полоскать? В пятницу я вас жду в полном составе на кадровой комиссии. Товарищу Абрамову передайте, что очень скоро пьянствовать он будет в другом месте.

С момента становления советской власти офицерский корпус Советского Союза прошел трудный путь, полный жестоких испытаний. Суровая жизнь во время Гражданской и Великой Отечественной войн выработала особый стиль общения между подчиненными и начальниками. Вполне нормальным явлением были матерная брань и оскорбления. Разговор с младшим по должности или званию всего-навсего на повышенных тонах за головомойку не считался. Другое дело — взбучка, разнос! Тут начальники орали на нижестоящих офицеров так, что стены дрожали. В выражениях, разумеется, не стеснялись. Мерзляков не таил зла на руководство Кировского отдела, но если бы он не дошел до точки кипения, то Симонов с товарищами не поняли бы, зачем их вообще собрали. К слову сказать, матом на подчиненных Мерзляков не ругался. Начальник политотдела обязан соблюдать нормы приличия.

На пути в райотдел Симонов велел остановиться у гастронома. Купил бутылку недорогого азербайджанского коньяка и с заместителями поехал на пустырь.

— Здоровье — прежде всего! — сказал он, пуская стакан с коньяком по кругу. — Стресс надо снимать, иначе рехнешься с такой работой. У меня от воплей Мерзлякова сердце стало покалывать, а от сердечной боли на фоне стресса нет ничего лучше, чем хороший коньячок.

Мужики, не закусывая, выпили. Симонов продолжил:

— Иван Абрамов — славный парень, и мы должны поддержать его. О каре небесной, которую нам пообещал Мерзляков, Абрамову говорить не стоит. Ему и так несладко сейчас. Не будем добивать хорошего сотрудника раньше времени. Пусть работает, может все еще обойдется.

Мустафин позвонил начальнику Кировского РОВД утром во вторник. Поговорив о совместном раскрытии кражи с промтоварной базы, Мустафин спросил, нет ли у Симонова на примете толкового милиционера патрульно-постовой службы или ГАИ с образованием не ниже техникума.

— Зачем это тебе? — спросил Симонов.

— У меня есть вакансия участкового инспектора милиции. Генерал сказал: кого подберу, того он назначит. Должность офицерская, так что как минимум