Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 5

— А он не застрянет? — поинтересовалась тетка, скептически глянув на старый неповоротливый «Урал». — Дорога вся в рытвинах и вязких лужах.

— Да это танк, а не мотоцикл! — заверил ее Дима. — Везде пройдет.

Не прошел. Застряли в первой же яме. Дима предложил Алене пойти за помощью.

— А как же я? — всполошилась Оля.

— Сидите в люльке, ждите. Мы скоро. — И ушли.

— Димон это специально сделал, — досадливо пробурчал Миша. Он был постарше и уже окончил второй класс. — Чтоб с твоей сестрой наедине остаться.

— Она моя тетя.

— Вы похожи.

— Правда? — обрадовалась Оля. Это значит, что она тоже красивая!

— Обе косоглазые, лопоухие.

— Сам ты… косоглазый! — разозлилась она. — А у нас миндалевидный разрез.

— Китайский.

— Древнеегипетский. У сфинкса такие глаза. А еще у Нефертити.

— У какой еще Тити? — захихикал Мишаня.

— Дурак! — Она ткнула его кулаком в плечо. С виду такой приятный мальчик, светло-русый, большеглазый, смуглый, с темной родинкой на одной щеке и ямочкой на другой. — А лопоухость у женщины, между прочим, в Японии считается атрибутом красоты!

— А я и не говорил, что вы некрасивые, — возразил он. — Твоей тетке сколько лет?

— Возрастом дам интересоваться — дурной тон, — назидательно проговорила Оля. — Но она явно младше твоего брата. Ему сколько? Двадцать?

— Больше. Целых двадцать три. И, как говорит наша бабушка, Димону жениться пора. Как думаешь, тетка твоя согласится за него выйти?

— Вряд ли. — Она подумала о том, что Димон хоть и симпатичный, но слишком молодой для брака. И ничего у него нет, кроме старого мотоцикла.

— И хорошо, — облегченно выдохнул Мишаня. — А то свои дети появятся, он со мной возиться перестанет. Знаешь, как я его люблю? Больше, чем отца родного! Брат меня, можно сказать, и воспитывает.

— Батю в тюрягу посадили, что ли? — дерзко спросила Оля.

— Почему посадили? — опешил тот. — Нет, он у нас нормальный. На мясокомбинате наладчиком работает. В две смены пашет. Не до меня ему. А мамка с сестрой нянчится младшей. Поэтому я под присмотром Димона. Он со мной на спорт ходит, дневник проверяет. А когда я окно разбил в учительской, брат за меня у директора краснел, не родители… — Его милое личико помрачнело. — А тебя как хоть зовут? — спросил вдруг он. Оказалось, он пропустил мимо ушей ее имя. Пришлось еще раз назваться. — Ольга из Ольгино? — снова улыбнулся Миша. — Прикольно.

— Вообще-то я из Москвы.

— Врешь.

— Это еще почему?

— Чтобы выпендриться.

— Перед тобой, что ли? — возмутилась Оля. — Много о себе не думай, свистулька!

— Как ты его! — раздался из-за деревьев смех Димона. — Брат на самом деле присвистывает, когда говорит.

— Потому что у меня молочные зубы выпали, а новые все не растут! — воскликнул Мишаня. Волнуясь, он говорил еще менее разборчиво, и это забавляло всех, кроме него. — Да пошли вы! — И, выпрыгнув из люльки, зашагал прочь.

Они нагнали его через двадцать минут. Нашлись ребята, что помогли вытолкать мотоцикл, и Дима погнал его по раскисшей дороге уже более аккуратно. Алена обнимала его сзади, что-то шептала на ухо. Оля сидела одна в люльке с недовольной физиономией (точно как у матери), а подпрыгивая на кочках, голосила. Ей не нравилось, что тетка все внимание уделяет Димону, а остальное ее не волновало. Когда Мишаня, с которым они поравнялись, отказался садиться на мотоцикл, она и бровью не повела. Не хочет — и не надо. Плевать на него! Лучше бы они вообще не знакомились с братьями, а топали домой пешком. Вдвоем им так замечательно!

Но, к великому сожалению Оли, тот вечер был началом конца. Алена отправила ее спать, а сама уехала с Димоном. Вернулась только вечером следующего дня. Довольная, возбужденная… Влюбленная!

— Какой же Димон классный! — выдыхала она, падая на кровать. Одежда грязноватая, волосы в беспорядке, а тело налитое, лицо сияющее.

— Ты хочешь за него замуж?

— Нет, конечно. Ни за него, ни за кого-то другого. Я птица вольная.

— А он ищет жену.

— Знаю. — Алена вскакивает и начинает раздеваться. Племянницу она не стесняется. Что в наготе постыдного? — Но мысли о браке ему навязывают родственники. Уверена, что смогу его наставить на путь истинный!

На этом разговор заканчивается, и они перемещаются в баню. Бабушка как раз сегодня ее затопила, и можно не только помыться, но и попариться.

То был последний вечер, который тетка и племянница провели вдвоем. Утром Алена упорхнула из дома, чтобы проводить время с Димоном. Без нее путь на затон Оле был заказан. А когда она пришла на речку, обиженные друзья ее игнорировали. Спустя полторы недели она отправилась в Москву. Да не как обычно, с мамой на поезде, а на машине с соседом. Он вез на своем грузовике ворованную на мельзаводе муку на продажу и согласился за небольшую денежку взять с собой семилетнюю девочку.

Оля первое время очень скучала по тетке и бабушке, по милому сердцу городку, по дому с садом-огородом, по курам, собакам, козе Зойке. Она много плакала и просилась назад. Но началась учеба, уроки, занятия в музыкалке, появились новые друзья-одноклассники и любимая классная руководительница, мама наконец разрешила завести морскую свинку, забота о которой легла на плечи девочки. Жизнь наполнилась новыми событиями, и Оля стала вспоминать об Ольгино все реже. Мама этому порадовалась:

— Этим летом мы всей семьей поедем на море, — сказала она. — Хватит с тебя деревенских каникул.

— В Крым? — обрадовалась Оля. Алена так много рассказывала об этом полуострове и заразила племянницу своей любовью к нему.

— Нет, в Адлер. Я встала в очередь на путевку в санаторий. Обещали дать.

— А как же бабушка? Она будет меня ждать…

— Соскучится — приедет.

— Нет! Она боится дороги и новых мест. Мы к ней должны будем съездить хотя бы на неделю.

— Посмотрим, — буркнула мама и уткнулась в очередную книжку.

Тот разговор состоялся в феврале. Вскоре после него мама уехала в длительную командировку. Оля впервые осталась вдвоем с отцом.

— Наконец мы сможем с тобой делать то, что хотим! — радостно воскликнул тот и…

На три дня ушел в загул. Не алкогольный, он почти не пил, а самый настоящий — отец загулял. Оказалось, у него была любовница, с которой он встречался в рабочее время, потому что вечерами, как примерный муж и отец, возвращался домой. Жену он по-прежнему обожал, но с ней было так сложно!

Оля отца не выдала, но разочаровалась