Красота требует средств - Балычева Галина Страница 15

После всего услышанного у меня еще больше испортилось мнение о Ленкином муже, хотя оно и до того уже было не очень-то хорошим.

Однако высказывать его я не стала, а вот что касается детей, то тут у меня возникли некоторые соображения, и, надо сказать, нехорошие.

— А в каких отношениях ты находишься с детьми своего мужа? — спросила я.

Ленка скорчила неопределенную гримасу и пожала плечами.

— Ну какие могут быть отношения между взрослыми детьми и их довольно еще молодой мачехой? Ясное дело, что так себе. Однако приличия мы соблюдаем. При встрече здороваемся, а на Рождество и именины дарим друг другу подарки. В общем все как у всех, не хуже и не лучше. А что? Ты и их тоже в чем-то подозреваешь?

Ленка спросила это таким тоном, будто бы это не она, а я жаловалась на жизнь и будто бы это не на нее, а на меня чуть ли не каждый день совершались покушения.

А у меня, между прочим, пока все нормально и жаловаться на жизнь нечего. Но в то же время я бы совсем не хотела, чтобы и у меня начались неприятности.

И уж если я согласилась поехать к Ленке в гости, в ее дом, где в свете последних событий и жить-то, возможно, опасно, то я по крайней мере должна знать, что меня может там ожидать и к чему мне нужно готовиться.

А ну как вместо Ленки под горячую руку убийцы попадется кто-нибудь другой? Я например? Лично меня такая перспектива не устраивает. И поэтому я пытаюсь хоть как-то разобраться в ситуации и понять, откуда ветер дует.

Ленка же вместо того, чтобы принять участие в дискуссии, мне грубит. А мне что, больше всех надо, что ли? Я повернулась к подруге и напрямую ей сказала:

— Если тебе неприятно говорить на эту тему, так и скажи. И я ни о чем больше не буду тебя спрашивать. Я думала, что тебе нужна моя помощь, поэтому и стараюсь определить, откуда могут ноги расти. Потому что, если все то, что ты рассказала, не плод твоего воспаленного воображения, то значит у тебя имеется враг, и для того, чтобы он не довел свое дело до конца, то есть не прикончил тебя, надо бы его заранее вычислить. А как еще это можно сделать, если не попытаться разобраться, кому может быть выгодна твоя смерть? Это же элементарно.

Ленка кивнула и извинилась.

— Прости, Марьяшка, но я просто оказалась не готовой к таким разборкам. Трудно все-таки начать подозревать близких тебе людей.

— Близких? — переспросила я. — Так ты с детьми Пьера в близких отношениях?

— В нормальных. — Ленка притормозила на перекрестке и свернула налево. — Не в хороших, не в плохих, а в нормальных.

В этот момент мы выехали на набережную Тюильри, и я задержала свой взгляд на туристах и просто отдыхающих парижанах, которые расположились на раскладных стульях по всему саду Тюильри и любовались великолепным видом на Сену.

Картинка была такая жизнерадостная и умиротворяющая, что ни о чем плохом и думать не хотелось. Однако приходилось.

— Встречались мы не часто и жить друг другу, что называется, не мешали, — продолжала Ленка. — Так что, что они там про меня думали, не знаю. Но, как говорится, протокол соблюдали и при встречах вели себя вполне пристойно. Да и вообще делить мне с ними нечего и ругаться не из-за чего.

— Так ли уж не из-за чего? — спросила я. — А наследство?

— Что наследство?

— Ну если твой муж, ты уж извини за прямоту, умрет раньше тебя... В конце концов он тебя старше, да и со здоровьем у него, как ты говоришь, не очень... Кому достанется наследство? Допустим, ты говоришь, что по брачному контракту в случае развода ты ничего не получаешь, а в случае смерти? Что будет в случае его смерти?

Я отчего-то так разволновалась, как будто бы Ленкино наследство касалось меня лично. Хотя, по правде сказать, мне действительно было за нее обидно. Ну почему муж так несправедливо с ней обошелся?

А Ленка, напротив, была невозмутима. Она спокойно и уверенно крутила руль своего «Пежо» и ничуть не расстраивалась.

— Да ничего особенного в случае смерти Пьера не произойдет, — ответила она. — Будет все то же самое. Все его состояние будет поделено между его детьми, а мне достанется только квартира в Париже и небольшая рента. Правда, пожизненная. Вот и все.

— И все?

Я чуть было не задохнулась от возмущения. Я и раньше слышала о прижимистости и даже скупости французов, но не думала, что это может принимать такие размеры и формы. Я думала, что это касается только каких-либо бытовых мелочей и уж никак не жен. А вот поди ж ты.

— И ты знала об этом с самого начала? — спросила я.

Ленка даже бровью не повела.

— Конечно. Пьер, как честный человек, еще до свадьбы все мне объяснил. Он это сделал для того, чтобы наверняка знать, что я выхожу за него не из-за денег, а из-за него самого. Но я ведь тогда действительно совершенно не думала ни о каком богатстве. Мне так хотелось выйти замуж и уехать в Париж, что о таких мелочах, как брачный контракт и какое-то мифическое наследство, я тогда и не думала. Мне тогда это было абсолютно безразлично. И ты знаешь, — Ленка повернулась ко мне и улыбнулась, — я ни о чем не жалею. Пьер вполне приличный человек, и мы неплохо ладим. И потом я живу в Париже! А Париж — это праздник, который всегда с тобой. Ты не согласна? Тогда посмотри в окно.

Я посмотрела. Да, действительно, тут и спорить было не о чем. Париж — это Париж. Если говорить суконным языком, это великолепный памятник истории и архитектуры, воплощенный в красивых зданиях, садах, дворцах и скульптурах. Но Париж — это не только здания и скульптуры. Париж — это некая атмосфера, это бесконечные маленькие кафе, уличные художники, музыканты и туристы, туристы, туристы... Сюда съезжаются туристы со всего света.

Как можно не любить Париж? Никак нельзя. Я и сама очень люблю этот город. Но все же почему Ленка поступила так неосмотрительно, что совершенно не позаботилась о своей старости?

— И все-таки это несправедливо и неправильно по отношению к тебе. Все-таки, если Пьер любит тебя, он должен был поступить с тобой по-другому и оставить тебе нормальную долю наследства, а не жалкие крохи с барского стола. — Я назидательно ткнула пальцем в приборную панель Ленкиного «Пежо». — А ты, кстати, точно знаешь, что после его смерти действительно ничего не получишь, или только предполагаешь?

Ленку стала забавлять моя чрезмерная забота о ее наследственных интересах, и она даже рассмеялась.

— Я это знаю абсолютно точно, — ответила она, — и тут, как говорится, ловить нечего. Но вот если до смерти одного из супругов другому с какой-нибудь третьей стороны обломится еще какое-нибудь наследство, так вот это наследство или то, что от него останется после дележа, другой супруг — ну тот, который еще не умрет, — уже может наследовать.

— Серьезно? — заинтересовалась я. — А у твоего мужа есть какие-нибудь богатые родственники ?

Ленка опять рассмеялась.

— Есть. И к одному из них мы как раз и поедем на королевскую охоту.

— Да? Так, может быть, именно здесь собака-то и зарыта? Может быть, кому-то не хочется, чтобы ты получила именно это наследство?

Ленка отрицательно помотала головой.

— Ничего подобного. Во-первых, Морис моложе Пьера на пять лет и совсем не собирается умирать. А во-вторых, все свое состояние он собирается завещать не родственникам, которых терпеть не может, а фонду Кюнде. У Мориса ярко выраженная мания величия. И после своей смерти он планирует все деньги, акции, дома, земли, короче, все движимое и недвижимое имущество передать в фонд своего имени, дабы прославить его в веках. Так что тут тоже ловить нечего.

— А чего ж они тогда к нему ездят, — спросила я, — если знают, что он их терпеть не может?

— А надеются, что он передумает.

Короче, что бы я ни сказала, на все у Ленки имелся отрицательный ответ.

— Ну тогда я уже и не знаю, — сказала я. — Если ни у кого из твоих родственников нет никакого мотива, чтобы тебя убить, то, значит, и никаких покушений на твою жизнь быть не могло. А значит, все, что ты говоришь, это просто совпадения и нервы. Ничего другого я предположить не могу.