Красота требует средств - Галина Балычева Страница 12

А перед самым вылетом в Москву он вообще у нас пропал. Мы сходили с ума, не зная, где его искать. А этот кошмарик спокойно сидел в привратницкой и как ни в чем не бывало любезничал там с консьержкой мадам Ренар.

Он, кстати, и теперь там сидел.

И вообще все свое свободное время Фира проводил в привратницкой, будто бы ему там медом было намазано.

И что интересно, несмотря на то, что Фира не говорил по-французски, а мадам Ренар не знала русского языка, им это совершенно не мешало. Каким-то непостижимым образом эти двое умудрялись понимать друг друга без слов. Вернее, они говорили, но каждый на своем языке, и все было понятно.

Увидев нас с Ленкой, нагруженных большими пакетами и коробками, Фира, естественно, заинтересовался, что это мы такое принесли. И, бросив на время мадам Ренар, выскочил из привратницкой и потопал вслед за нами к лифту.

— А что это вы, Марьяночка, так поздно? — осведомился он, косясь на пакеты и коробки. — Мы с Наташенькой уже давно ждем вас не дождемся, а вас все нет и нет.

Не будучи знаком с Ленкой, Фира постеснялся напрямую спросить, что мы принесли в пакетах. А я, зная нездоровую страсть старика к приключениям, еще не решила, сразу ему признаться, что мы с Ленкой будем участвовать в маскарадной охоте, или по возможности попытаться оттянуть это сообщение до утра.

Если рассказать обо всем Фире сегодня, то он обязательно начнет канючить, чтобы мы его тоже с собой на охоту взяли, и вечер будет безнадежно испорчен. А если рассказать завтра... А как я, собственно, смогу рассказать завтра, если костюмы мы привезли сегодня? Фира же обязательно поинтересуется, что это за наряды и зачем они нам нужны.

Нет, надо было об этом подумать заранее и не тащить все наряды из машины в дом. В конце концов можно было вообще ничего не говорить ни про какую охоту, а сказать только, что я просто поеду к Ленке в гости.

Короче, хорошая мысля приходит опосля, и только сейчас, столкнувшись с Фирой лицом к лицу, я осознала, какую сделала ошибку, привезя Ленку с костюмами сюда, в мамину квартиру. Если он узнает про охоту и про то, что его туда не возьмут, то он просто умрет от горя.

Выйдя из лифта на нашем этаже, я торопливо нажала на кнопку звонка, чтобы поскорее встретиться с мамой и избавиться от Фириных расспросов. Мама открыла дверь и, увидев нас, нагруженных множеством огромных пакетов, ахнула:

— Марьяша, Леночка! Что это вы такое накупили?

В отличие от меня мама почему-то сразу же признала в неотразимой Элен Лакур невзрачную толстушку Ленку Лысенкову, и даже непонятно, как ей это удалось. Все-таки с тех пор, когда они виделись в последний раз, прошло двадцать пять лет, и Ленка очень сильно изменилась. Разве мама этого не заметила? Но мама все заметила.

— Леночка, — воскликнула она, — ты прекрасно выглядишь! Похорошела, постройнела. Очень рада тебя видеть. Ты в Париже в качестве туриста или приехала на какой-нибудь симпозиум? Ты ведь, кажется, была урологом, если я не ошибаюсь?

У мамы феноменальная память. Все, что когда-нибудь видела или слышала, она непременно запоминает навсегда. Лично я от такого объема лишней информации, наверно, просто сбесилась бы. Зачем нужно помнить всякую всячину о всяких малознакомых людях? Какая от этого польза? А вот мама помнит.

Впрочем, не будь у нее такая хорошая память, не была бы она таким классным переводчиком. Мало того, что она в совершенстве знает английский, французский и итальянский, так теперь она еще самостоятельно изучает испанский и собирается замахнуться на японский. Вот и про Ленку, как выяснилось, она помнит, что та выучилась на уролога. Я этого не знала, а она знает. Вернее, я, наверно, знала и когда-то ей об этом сказала, а потом напрочь забыла, а она вон, поди ж ты, все помнит. Впрочем, женщина-уролог — явление довольно редкое. Может, поэтому мама и запомнила.

— Мама, Лена уже несколько лет живет в Париже. Она замужем за известным парижским антикваром Пьером Лакуром, и кстати сказать, они пригласили меня на пару дней к себе в гости в загородный особняк, а потом на королевскую охоту.

И как это у меня вырвалось — на королевскую охоту — просто ума не приложу? Вот уж правду говорят: язык мой — враг мой. Я с испугом покосилась на Фиру. Как он там, расслышал, что я сказала про охоту или нет? Но тот, как ни странно, молчал и ни о чем не спрашивал, и была надежда, что, возможно, он ничего не понял.

Мама снова ахнула и всплеснула руками.

— Ну надо же, Леночка! Какая новость! Пьер Лакур! Я знаю одного антиквара Пьера Лакура. Но даже и не предполагала, что это твой муж.

Мама была чрезвычайно рада, что у нее в Париже появилась новая знакомая, тем более что она знала ее еще маленькой девочкой. В так называемой эмиграции — хотя мамочка, конечно же, не является эмигранткой, просто она вышла замуж за иностранца, — это имеет очень важное значение. В эмиграции даже старый враг, с которым ты когда-то что-то не поделил в прежней жизни на родине, тут же автоматически становится новым другом, которому прощаются все прошлые обиды и встрече с которым рады до невозможности. В эмиграции некоторые понятия несколько смещаются.

— Да, тетя Наташа, — ответила Ленка, — я теперь Элен Лакур. А откуда вы знаете моего мужа?

Однако мама пропустила Ленкин вопрос мимо ушей и продолжала бурно радоваться встрече.

— Ну надо же, — ахала она, — какая приятная неожиданность! Как здорово, что вы с Марьяшей встретились. Я очень рада. Однако что это за королевская охота такая, на которую ты ее пригласила? Какая-то новомодная вечеринка? И что это за пакеты и коробки, которые вы принесли? Показывайте, что вы купили.

— Да-да, — тут же присоединился к ней Фира, — какая такая королевская охота?

Судя по всему, информацию о намечающемся мероприятии он все-таки не пропустил мимо своих ушей, а молчал и не задавал лишних вопросов просто из соображений такта. Благовоспитанность свою перед Ленкой, так сказать, показывал, интеллигентный наш.

Я сразу стала врать, что это просто вечеринка так называется, и