Руководство королевы красоты по убийствам - Кристен Бёрд Страница 9

Мисс 1999.

Мисс 2000.

Мисс 2002.

Мисс 2003… и далее, следующие годы. Как и все, что касалось пропавшей Мисс 2001 года, ее картонная фигура исчезла или была намеренно убрана с глаз. И заметить это могли только те, кому не все равно.

Все тело сотрясла дрожь, по спине и предплечьям побежали мурашки. На миг мне захотелось сбежать отсюда. Я могла бы снова пересечь этот порог, вырваться наружу, навстречу послеобеденному солнцу и позволить конкурсу красоты жить своей жизнью без моего участия.

Но затем я вспомнила утренний звонок из ипотечной компании. Мужчина, звучавший как робот – хоть и был настоящим, – сообщил мне о ситуации и вариантах, которые мне оставались. В основном все они сводились к тому, чтобы наверстать семь месяцев платежей по двум разным векселям или оказаться на улице через двадцать семь дней.

Если я уйду с конкурса, у меня не останется шанса спасти мамин дом, погасить долг тети ДиДи и тем более начать собственную жизнь заново. Я почему-то чувствовала себя виноватой за то, что тетя влезла в долги из-за болезни моей матери.

Я протолкнулась вперед в открытый вестибюль, где современные круглые люстры противоречили вековым розовым узорам, вырезанным на рельефном известняке. В глаза бросился двусторонний камин, гигантский и неосвещенный. Скошенные оконные стекла выходили на пышную лужайку и сад с лабиринтом из живой изгороди, тянувшейся к фонтану.

Человек в униформе буквально врезался в меня, говоря по рации. Женщины в фантастических шляпах всевозможных оттенков – но преимущественно синих, красных и желтых – время от времени останавливались, чтобы послать воздушный поцелуй или обменяться быстрыми объятиями. Мое сердце забилось в бешеном темпе. В этих дам мистер в униформе едва ли врезался бы. Их он видел за километр – или, во всяком случае, их шляпы.

Я знала о «шляпной» традиции преимущественно потому, что каждый год моя тетя покупала, кажется, наиболее безвкусные и аляповатые головные уборы. «Каждая участница – нынешняя и прошлых лет – надевает шляпу на первый вечер, – объяснила тетя ДиДи как-то раз. – В торжественную полночь мы символически снимаем их, чтобы освободить место для короны.

Я расправила плечи, вытянула шею, насколько это возможно, и напомнила себе слова тети ДиДи, когда она ощипывала, пудрила и раскрашивала меня.

– Ты будешь глотком свежего воздуха, – сказала тетя нашему отражению в зеркале, когда закончила меня преображать. В результате ее работы мы стали похожи друг на друга больше, чем я когда-либо замечала. Одинаково длинные ресницы, высокие скулы… Морщины беспокойства не исчезли, но ей удалось акцентировать зелень моих глаз. Я была вынуждена признать, что это настоящее чудо.

– Сто лет побеждали одни и те же, один и тот же типаж. Пришло время для чего-то нового, – завершила тетя свою мысль.

Я должна справиться. Со шляпой или без нее, традиции пойдут к черту.

Стойка регистрации выглядела так, как я себе и представляла в пятизвездочном отеле. Гранитные столешницы блестели и сверкали, сверкали даже полы в лучах полуденного солнца, струившегося через высокие окна, из которых открывались величественные синие горы, наблюдавшие за всей этой ерундой. Сотрудники приходили и уходили, многих из них я узнавала. В этом отеле было так же шумно, как и почти три десятилетия назад – до того, как мистер Финч закрыл его для гостей, за исключением конкурсной недели.

Я осматривала пространство, не в силах не восхищаться драгоценностями, сияющими из-за полированных стеклянных витрин. Лэйси была права: несмотря на жуткие картонки в холле, это место определенно создавало музейную атмосферу. Десятки корон мерцали всеми цветами радуги – так красиво преломлялся свет.

Я прошла вдоль витрин, читая подписи возле корон.

1931, Бонни Брок.

1932, Кэтлин Догетт.

1933, Сара Эпплгейт.

Даже со всем моим нежеланием находиться в этом поместье я была вынуждена признать, что эти мерцающие штуковины были впечатляющим зрелищем.

Видимо, со стороны я выглядела инородным телом, потому что двое охранников, в одном из которых я узнала сына мэра Оберджина, а в другом – дьякона Первой методистской церкви, проверили значок на шнурке, который Лэйси повесила мне на шею.

– Рад тебя видеть, Дакота, – сказал сын мэра, наклонив голову.

– Мои соболезнования, – сказал дьякон.

Я ответила им полуулыбкой, чувствуя прилив неожиданной благодарности. Родной город обо мне помнит. Может, я и правда получу пару голосов, если выдвину свою кандидатуру на выборы.

Полдюжины женщин с густыми тенями на глазах и надутыми губами прошли мимо меня, не сказав ни слова, щелкая каблуками по мраморным полам вестибюля.

Я не узнала этих дамочек, чего и следовало ожидать. Каждый год в конкурсе красоты участвовала пара уроженок Оберджина, но большинство конкурсанток были из умеренно или неприлично богатых семей со всего Восточного побережья.

Женщины, которым и вполовину не нужны деньги так, как мне.

Не успела я это подумать, как меня пронзило чувство вины. Откуда мне было знать, кому из них нужны деньги и зачем?! Быть может, одна из этих леди была дочерью, которая участвовала в конкурсе, чтобы заработать денег на лечение родителей. Или кто-то решился участвовать, чтобы унести домой достаточную сумму денег для погашения студенческой ссуды.

«Тут наверняка были люди в затруднительном положении», – убеждала я себя, когда ко мне подплыла женщина, разодетая в пух и прах.

То, что красовалось у нее на лбу, тетя ДиДи точно назвала бы примером прекрасного вкуса. Она катила за собой чемодан «Луи Виттон», а значок на шее гласил, что зовут ее Джемма Дженкинс.

– Где здесь ближайшая уборная? – спросила Джемма.

Я оглянулась, думая, что она обращается к кому-то за моим плечом.

– Где уборная? – снова спросила она, довольно нервно.

На пальцах и запястьяях мисс Дженкинс красовались драгоценности, а наряд был скромным, но модным. Высокие каблуки придавали ногам дополнительную стройность.

– Я… я не знаю. Я только приехала.

– Ты разве не работаешь здесь? – Джемма нахмурилась так, как будто ее разыгрывали и я была в роли горе-шутника.

– Возможно, когда-нибудь, если повезет. – Если все участницы окажутся такими бесцеремонными и высокомерными, как Джемма Дженкинс, будет просто восхитительно.

– Ну, ты выглядишь как прислуга, – сказала она, отмахнувшись от меня так же быстро, как потребовала информацию.

Я была абсолютно уверена, что это не так, но именно сейчас тетя ДиДи была нужна мне как никогда.

И, конечно, именно в тот момент, когда я озиралась по сторонам, отчаянно пытаясь ее найти,