Консьерж - Эбби Корсон Страница 5

с важным видом пересекали вестибюль и, прежде чем огласить свои требования, швыряли сумочки мне на стол. Словно меня интересовали их треклятые сумочки, да будь они хоть из комиссионки, мне без разницы. Фиона сообщила, что сумки эти от Шанель. Стоят они кучу денег, как я слышал. Что ж, за время работы консьержем я повидал немало очень дорогих сумок. В первый же день близняшки потребовали тоник особого сорта; провисев час на телефоне, я наконец обнаружил такой в Манчестере, в бутике, где торговали джином. Представляете, сколько времени заняла поездка туда? Пришлось мне послать одного из носильщиков. Так или иначе, тоник они получили, но, конечно, не преминули возмутиться, что его не успели доставить вовремя. Еще им потребовались шелковые наволочки, осушитель воздуха и кукурузные хлопья с обезжиренным молоком и малиной. Это достать было проще.

По ходу истории я продолжу рассказывать о жутких сценах, которые устраивали в отеле близняшки, но теперь я хочу представить писателя из Шотландии по имени Алек Маклин, прибывшего в среду, примерно в половине двенадцатого утра. Он попросил меня заказать для него в местном пабе сосиски с картофельным пюре, что я с радостью и сделал. Найджел из «Феррет инн» – мой давний знакомый, и он лично доставил блюда, с пылу с жару.

Алек сообщил, что приехал в отель, чтобы поработать над романом; он испытывал творческий кризис и нуждался в смене обстановки. Мне еще только предстоит столкнуться с творческим кризисом – вероятно, пока я его не чувствую потому, что рассказываю правдивую историю. Может, в какой-то момент мне станет трудно разговаривать. Если это произойдет, уверен, что Хелен, проработавшая в книжном бизнесе не один десяток лет, что-нибудь мне посоветует. У Алека был низкий, раскатистый голос и неопрятная жесткая борода, за которой он, казалось, не следил по причине своего писательского недуга. Он повсюду таскал с собой ручку и грыз ее, когда нечем было заняться. Полагаю, его книгу опубликуют посмертно. Как хотите, так и понимайте.

Последним прибыл мужчина по имени Бруно Таттерсон. Как ни странно, у него не оказалось при себе чемодана, но он заявил, что намеревается ходить лишь до спа-салона и обратно, а для этого ему достаточно гостиничного халата; на ужин же он отправится в той же одежде, в которой приехал. Отель предоставил ему все предметы гигиены, необходимые джентльмену. Он закатил глаза, когда я напомнил ему, что на следующий день в саду состоится свадьба, и посоветовал ему не ходить туда с четырех до шести. Когда в «Кавенгрине» проводили свадьбы, я всегда предупреждал об этом гостей, которые не были приглашены, и предлагал им бесплатные спа-процедуры или коктейли в баре «Хьюго», чтобы найти постояльцам занятие в той части отеля, где им будет комфортнее. Не очень приятно оказаться рядом со свадьбой, куда тебя не звали. Но для отеля организация свадеб – это хлеб насущный, так что шоу должно продолжаться.

Бруно с радостью согласился на бесплатный сеанс массажа. Он упомянул мимоходом, что приходит в себя после тяжелого расставания, поэтому решил отправиться загород, отдохнуть. Естественно, я не стал его расспрашивать, но был готов выслушать, если он того пожелает. За долгие годы работы консьержем мне, помимо всего прочего, часто приходилось играть роль психотерапевта.

Вот и все, что вам нужно знать о гостях отеля. Двое из тех, кого я упомянул в этой главе, погибнут в стенах «Кавенгрина», но лишь один – от руки убийцы.

Неудивительно, что ты предложила написать книгу, Хелен. Мне есть что рассказать.

Глава 5

Вчера приезжала Хелен, помогла собраться с мыслями. Кажется, я сам себя сглазил, упомянув на днях, что еще не сталкивался с творческим кризисом.

Каждый раз, навещая меня, Хелен делает три штуки, всегда одни и те же, прежде чем выпить чашечку чая.

Хелен, надеюсь, ты не против, что я об этом рассказываю?

Сначала она открывает все окна, чтобы немного проветрить. Говорит, что здесь душно, но я этого не замечаю. Затем моет руки и вытирает их кухонным полотенцем, которое висит на ручке духовки. Я терплю, изо всех сил стараясь не поправлять за ней скомканное полотенце, – так бы я сложил его идеально ровно, свернув в три раза. Чтобы не думать об этом, я выхожу из кухни и направляюсь в гостиную. Хелен следует за мной и донимает меня вопросами, все ли хорошо и сыт ли я.

Прости, Хелен. Я ценю твою доброту, ты очень хороший друг. Но, сама знаешь, я как-то справлялся последние семьдесят три года, так что не стоит чересчур меня опекать.

Хелен говорит, что беспокоится, потому что я живу один; думаю, она тоже сама по себе, хотя и не очень-то любит делиться.

Хелен, мне кажется, я рассказывал тебе обо всем, что, черт возьми, случалось со мной на этом свете, а я даже не знаю, есть ли у тебя пара. Перед смертью Джози упомянула, что какой-то мужчина, чьего имени ты не называла, должен был сделать тебе предложение. Не знаю, чем там все закончилось, но не помню, чтобы видел у тебя кольцо. Все же я ужасный друг, хотя в свою защиту могу сказать, что ты всегда была очень скрытной. Но сейчас мы говорим только обо мне да обо мне, а нам еще столько нужно обсудить. В следующий раз, когда заглянешь на чашечку чая, поболтаем о твоей жизни в Лондоне.

Как я уже говорил, одиночество меня никогда не пугало. Хотелось бы обзавестись супругой и детишками, но как-то не сложилось. Трижды мне разбивали сердце, и после этого я решил больше не искать любви. Итак, я живу один. И это, учитывая мои причуды, меня вполне устраивает. Все вокруг так, как мне нравится, за исключением того, что иногда кухонное полотенце оказывается не на месте. Но я его перевешиваю, как только Хелен уходит.

Еще раз извини, Хелен.

В этом коттедже я прожил всю свою жизнь. Нам с сестрой его завещал отец. Ну хоть эту малость он сделал. А сестра, когда скончалась, оставила мне свою половину, благослови Господь ее душу. Мы уже давно рассчитались за этот коттедж, но он потребляет газ и электричество, как спортивный автомобиль, так что на это каждый месяц уходит бо́льшая часть моей пенсии. Пару раз потребовалось ремонтировать стену из известняка перед домом. Раньше я сам с этим справлялся, но сейчас, пока не вылечу бедро, мне нельзя заниматься подобными делами. Едва таскаю сумки с продуктами, не то что каменные плиты. Стена подпирает слегка покосившиеся кованые ворота, за которыми начинается узенькая дорожка, ведущая к белой двери. Дом небольшой, но для одного человека вполне подходящий. Три спальни, хоть и очень маленькие. Один туалет наверху и один внизу. Как только отец умер, я перекрасил весь дом в кремовый цвет. Ковры тоже поменял. Хотел, чтобы в доме не осталось ни малейшей частички отцовской кожи. Большую часть мебели я распродал на блошином рынке, но все мамины подставки для тортов и всякое прочее сохранил. Отец не любил топтаться на кухне, так что там я ничего особо не переделывал. Только слегка обновил технику. Я держу дверь в их старую спальню закрытой и никогда туда не захожу. Так что живу я не в самой просторной комнате, но сойдет, учитывая, что тут только я. В комнате едва помещается двуспальная кровать, а этого вполне достаточно для того, кто живет один.

Вчера Хелен велела мне сесть перед зеркалом и описать себя. Она заметила, что хорошо бы дать вам, читателям, четкое представление о моей внешности, что вполне справедливо, поскольку мы немало времени проведем вместе. Хелен вставит сюда расшифровку этой аудиозаписи.

Знаешь, Хелен, не сказал бы, чтобы мне приходилось раньше сидеть перед зеркалом и изучать себя так подробно. Что ж, сверху донизу, говоришь? Ну, у меня короткие седые волосы. Или лучше сказать, что я седовласый мужчина? Так будет казаться эффектнее? Пускай седовласый.