Тайна летнего лагеря - Рацлава Зарецкая Страница 5

«Например, позовет взрослых, идиот!», – подумал я, сетуя, что не успел сказать другу, чтобы он вел себя осмотрительно. Даже с мелкой девчонкой.

– Прострелю вам бошки! – Девчонка перестала нарочно понижать голос, да и ей это уже не требовалось, ведь за спиной у нее была вовсе не палка, как нам показалось, а ружье, дуло которого теперь смотрело на нас с Максом. – Руки вверх подняли! Hände hoch, bastarde!

– Это она на немецком шпарит? – испуганно шепнул мне Макс, послушно поднимая руки.

– Угу, – кивнул я, проделывая то же самое и не сводя взгляда с жуткой девчонки.

– Фашистка какая-то…

– А теперь срыгнули всю малину, быстро! Schnell! – Снова перешла на бас девчонка.

– Да как мы это сделаем? – крикнул Макс.

– Так же легко, как жрали! – было ему ответом.

– Погоди, погоди… – осторожно произнес я. – Может, договоримся? Мы заплатим за твою малину. Ну или принесем тебе что-то, что ты хочешь.

Девчонка, склонив голову на бок, задумалась. Затем опустила ружье и жутковато улыбнулась. От этой ее улыбки у меня по спине пробежал холодок.

Ох, кажется, напрасно я добавил последнее…

– Принесите мне свисток, с которым не расстается кладбищенский сторож Герасим!

У нас с Максом так челюсти и отвисли, но говорящая на немецком девчонка с ружьем напугала нас настолько, что поход на кладбище уже не был пугающим. С горем пополам мы добыли ей этот свисток, и она великодушно нас пощадила. Даже сказала, что ее зовут Наташей и посетовала, что в деревне ей скучно – местные дети не очень-то горят желанием общаться с приезжей.

И тут я второй раз ляпнул то, о чем не подумал:

– Может, тогда будешь общаться с нами?

И вот я уже стоял у ворот того самого места, по которому, как оказалось, я соскучился всей душой.

После регистрации меня зачислили в отряд старшеков, вожатым которого оказался брат Наташи – Илья Романов. А я-то думал, что не увижу здесь ни одного знакомого лица. В прочем, Илья, кажется, меня не узнал, что было только мне на руку.

Пока ждали остальных ребят, ко мне подошли двое с кривыми рожами и попросили сигарет.

– Не курю и вам не советую, – ответил я так, будто мне было не семнадцать, а все сорок.

Парни косо на меня посмотрели, но ничего не сказали, потому что вожатый был рядом. Чувствую, что вскоре мое нравоучение выйдет мне боком.

– Ребята, попрошу вас не расходиться! Скоро начнется приветственная церемония! – хорошо поставленным командным голосом произнес Илья.

Ни ждать церемонию, ни смотреть ее мне, разумеется, не хотелось, однако правила есть правила.

Попинав кусочек мела, который неожиданно оказался под моей ногой, и уже изрядно устав от ожидания на палящем солнце, я запрокинул голову и начал переваливаться с пятки на носок. В очередной раз покачнувшись, я увидел в воротах знакомые силуэты. Мое сердце пропустило удар. Резко перестав качаться, я вылупился в сторону центральных ворот. Оттуда ко мне приближались два когда-то самых близких мне человека: Наташа и Максим.

Глава 4

Наташа

Никаких Максимов, Глебов и Лер? Так я, кажется, думала, когда собиралась в лагерь? Еще никогда я так не ошибалась…

Вот они, Максим и Глеб. Один стоит через шесть человек справа от меня, а второй подобрался ближе – слева через две девушки. И как только они здесь оказались? Ладно, Макс, – решил, может, вспомнить детство. Но Глеб вообще в Италии живет и приехал в Россию ненадолго погостить у тети. Какого лешего его в лагерь-то понесло?!

От столь ужасного стечения обстоятельств хотелось выть. Последнее беззаботное лето по всей видимости пойдет коту под хвост! Хорошо еще, что Леры нигде не видно. Тогда было бы настоящее комбо!

– Здравствуйте, дорогие детишечки! – довольно жутковато поприветствовал прибывших на летнюю смену ребят маленький и лысенький мужичок в больших квадратных очках. – Меня зовут Савоськин Макар Аронович. Я – директор лагеря.

Сзади послышались тихие смешки.

– Макароныч, – произнес кто-то сквозь сдерживаемый смех.

Тут я тоже чуть не рассмеялась – сдержалась лишь потому, что стояла в первом ряду на глазах у всего персонала лагеря.

Дальше последовала скучная и затянутая речь Макароныча. Затем слово передали Петру Ивановичу Метелкину – завхозу, похожему на директора как две капли воды, только без очков. Немного картавя, он рассказал нам о правилах лагеря, – что можно делать, а что нельзя, – и обозначил часы отбоя для разных возрастных категорий. Нам, как самым старшим, разрешено было колобродить до десяти вечера. После же все должны были лежать в своих кроватях. Слово «свои» Метелкин даже выделил голосом и обвел многозначительным взглядом старших ребят.

После Метелкина к микрофону подошла миниатюрная девушка с очень милой внешностью. Она тепло улыбнулась и представилась Марьей Петровной Метелкиной, медсестрой. Услышав ее фамилию и отчество, ребята зашушукались.

– Дочка Метелкина походу.

– Красивая, – восхитился кто-то из парней. – Совсем на него не похожа.

– Да ничего в ней красивого нет, – послышался девчачий голос. – На крысу похожа.

Я закатила глаза и тихо вздохнула, предвидя наперед, как половина парней будут пускать слюни на медсестру, а половина девчонок злиться на нее.

В ожидании конца церемонии я принялась рассматривать своего брата, который, в свою очередь, с интересом поглядывал на хорошенькую медсестру. Поймав его взгляд, я улыбнулась уголком губ и скосила взгляд на Метелкину. Илья закатил глаза и отвернулся.

В поисках новой цели для рассматривания мой блуждающий взгляд вдруг встретился с до боли знакомыми светло-карими глазами Райского. Как ни банально, но мое сердце пропустило удар. Мы с Глебом смотрели друг на друга недолго, но я смогла разглядеть в его взгляде тоску.

Неужели он скучал по мне?..

Нет, быть такого не может! Если бы скучал, то обязательно бы связался. В глазах Глеба Райского вовсе не тоска, а скука. Ему так же скучно на церемонии, как и всем ребятам.

– А теперь торжественное поднятие флагов! – объявил директор, своим громким голосом, прервав наш с Глебом зрительный контакт.

Райский отвернулся первым, сосредоточив свое внимание на двух ребят, которые подошли к государственному флагу и флагу лагеря. Заиграл гимн России, и я невольно выпрямилась. Хотелось посмотреть на Глеба еще раз, но я была для этого слишком гордой.

По команде директора ребята – парень и девушка моего возраста – принялись поднимать флаги.

– На этом приветственная церемония завершена! – радостно произнес Макароныч, когда флаги уже развивались на вершине флагштоков. – Подойдите, пожалуйста, к своим